Стенли Вейнбаум - Высшая степень адаптации

полностью исчез за те секунды, которые мне понадобились, чтобы поднести к нему ватку!

Спустя еще неделю, встал вопрос о выписке Киры Зелас из клиники.

— Она совершенно здорова, — вынужден был констатировать Герман Бах. — Но я совершенно не представляю, как с ней поступить. С одной стороны, она больше не моя пациентка, а с другой — я не хочу терять ее из виду, чтобы иметь возможность наблюдать за развитием событий. Чует мое сердце, что на этом не кончится! И, кроме того, возвращение в прежнюю среду может вызвать рецидив болезни.

— А чем она занималась до того, как попала в клинику? — с любопытством спросил Скотт.

— Работала модисткой в мастерской, получая по двадцать пять центов за час. Никакой специальности у нее нет, образования тоже, да и воспитанной ее трудно назвать. Но очень хваткая девушка, — с удивлением заметил старик. — Помогает сестрам, те на нее не нахвалятся — говорят, что усваивает все буквально на лету, а в свободное время много читает. Хотя девушки считают, что она просто просматривает книги — уж очень часто приходится их обменивать. Что и говорить — поразительная адаптация к обстоятельствам.

— Вот именно — поразительная, — мрачновато сказал Дэниел, задумчиво листая историю болезни Киры Зелас.

Некоторое время мужчины обсуждали, где бы пристроить бывшую пациентку, но здравое решение пришло лишь в голову многоопытного доктора Баха.

— Я могу взять девушку в помощь своей экономке, — заявил он. — Вы помните миссис Гейц, Дэниел? Очень серьезная особа. Она сможет присматривать за мисс Зелас, пока я в клинике. Таким образом, мы обеспечим и возможность наблюдения и не нарушим каноны морали, — хихикнул старый доктор.

Дэниел Скотт согласился с разумностью предложения своего старшего коллеги.

Во время обхода Герман Бах сообщил Кире Зелас об изменении ее судьбы, и, похоже, она искренне обрадовалась этому.

— Выписку из клиники мы оформим завтра, — уточнил Бах. — А сейчас я немедленно позвоню миссис Гейц, чтобы она приготовила комнату. Вам же, мисс Зелас, я разрешаю погулять — у нас здесь великолепный парк.

Она тотчас же направилась к лифту, и Скотт проводил взглядом угловатую фигурку в стареньком черном платье, слишком свободном для ее похудевшего за время болезни тела. Стряхнув неприятное чувство неизвестно откуда взявшейся тревоги, он продолжил обход пациентов и спустя некоторое время вновь оказался в своем кабинете.

Вскоре его срочно вызвали в приемный покой: принесли пожилого мужчину, у которого был пробит череп. К сожалению, помощь опоздала — от полученной травмы неизвестный старик скончался.

Составляя врачебное заключение, Скотт поинтересовался у сопровождавшего носилки полицейского, что же произошло.

— Вы присутствовали при несчастном случае? — Дэниел решил уточнить обстоятельства этого печального события.

— Несчастного случая? — возмутился полисмен. — Это самое обыкновенное убийство! Да взгляните сами!

Он распахнул дверь и предложил Дэниелу выйти наружу. Несколько поодаль от входа в клинику, на подъездной аллее стоял черный полицейский автомобиль, окруженный возбужденной толпой. Из-за деревьев парка, по направлению к нему, шли трое — два высоких человека в форме и между ними фигурка в свободно болтавшемся черном платье. Кира Зелас.

— Вот эта особа в черном хладнокровно раскроила голову старика каменюгой, а когда тот упал, забрала у него бумажник! — все еще не в силах успокоиться говорил полисмен. — И это на глазах у прохожих! Она даже не посчитала нужным сбежать!

Взяв у Скотта заключение, он поспешил к своим коллегам, и автомобиль уехал, увозя в тюрьму недавнюю пациентку доктора Баха.

* * *

— Не будем пороть горячку! — настаивал на своем доктор Бах, когда неделю спустя оба врача устроились у камина в его гостиной, чтобы обсудить результаты следствия.

— Но я просто обязан сообщить о разработанной мной сыворотке! — не уступал Скотт. — Может быть, она настолько повлияла на мозг девушки, что та теперь не в состоянии отвечать за свои поступки, и ее нужно лечить, а не сажать в тюрьму!

— Завтра, на судебном заседании, мы и решим, как поступить, — продолжал убеждать своего коллегу доктор Бах. — Если все окажется уж совсем скверным, мы всегда сможем выступить в качестве свидетелей. Вот тогда и поднимем вопрос о ее частичной невменяемости, что является следствием тяжелой болезни: туберкулез --">