Юрий Михайлович Медведев - Любовь к Паганини

урожаи!

– «Рекордные урожаи», – презрительно хмыкнул Эмиссар. – Чем альдебаранская снедь – мука, иль мясо, иль яйца – хуже наших? Ничем не хуже. Доставка продовольствия с ближайших к нам звезд отнюдь не обременительна для общества. Ко всему прочему, торговые налаживаются контакты, это кое-что значит. А вот ваша деятельность, Мерв, обрекает планету на бесконечную, бессмысленную реконструкцию. Дай вам волю – и все будет тотчас перерыто, перекопано, переставлено, передвинуто, перепланировано, переделано. Давно, давно пора было остановиться, Мерв!

– Остановиться в развитии равнозначно гибели, – процитировал Мерв любимую фразу. – Закон диалектики. Неукоснительный.

– Именно поэтому и обнародовали вердикт о строгом ограничении изобретений, – парировал Эмиссар. – Не мне объяснять вам, что законы природы в конечном счете исчерпаемы. Сейчас на Марсе шестьсот миллиардов бывших землян. Если каждый, подобно вам, начнет измышлять прожекты, даже гениальные, потомкам нечего будет изобретать. Позаботимся же о них, как пеклись о нас невежественные предки.

– Любопытствую, как они пеклись, предки-то невежественные?

– К примеру, возьмем древние Афины. Там каждый, кому заблагорассудится, мог выйти на центральную площадь и перед всем честным народом предложить любое нововведение, любой проект. Одобрили всегласно – получай в награду из рук верховной жрицы золотой амулет, знак высшего общественного признания. Отвергли проект – сие же мгновение вкуси яблока отравленного… Пораскиньте умом, Мерв, много ль находилось в древних Афинах охотников изобретать?

Эмиссар замолчал.

Молчал и посрамленный прожектер. Нежданно блюститель закона вновь заговорил:

– Архимед, Кеплер, Ньютон, Менделеев – в глубокой древности на той же Земле каждый обогатил науку одной-двумя великими идеями, не больше. А могли бы, ох как могли. Да не прельщались, видно, гении количеством. О качестве перво-наперво помышляли. И низкий поклон им: кое-что оставили и нам, грешным, над чем стоит голову поломать.

Мерв отвечал почти не размышляя:

– Не на одних Кеплерах да Архимедах свет клином сошелся. Случались и многогранные творцы. Герон Александрийский. Неттесгеймский Агриппа. Парацельс. Сансеверо Сансеверино. Леонардо да Винчи.

– Грешно не знать историю! – сурово отрезал Эмиссар, так что не должно было остаться сомнений: уж кто-кто, а он историю знает. – Да будет известно, что большую часть своих гениальных догадок Леонардо укрыл от современников, возможно, не желая отбивать у потомков хлеб насущный. Сколько уж веков минуло, а вот поди ж ты: историки то и дело натыкаются на проекты Леонардовы. Тут тебе и обводнение Сахары, и плазменный генератор, и подземный буер – всего не сочтешь. Хотите последнюю новость из Академии Леонардо? – Эмиссар провел ладонью по сиреневой панели сбоку стола, и сразу же металлический голос завещал как бы ниоткуда:

– Позавчера, 23 июля, неизвестный автор прислал в Академию электронно-оптическое устройство, которое позволяет проникнуть за горизонт картин Леонардо да Винчи. Не вполне понятным способом итальянский мастер сумел на своих полотнах добиться пространственного эффекта. Он запечатлел пейзаж на несколько километров за черту горизонта.

Эмиссар движением руки укротил металлический голос и произнес с оттенком безразличия:

– Очередное анонимное устройство. «Неизвестный автор прислал» – и все тут. Знаем мы этих неизвестных, ниспровергателей законопорядка, недовольных и временем, в котором живут, и Марсом, на котором обитают. Затаился такой в щели, как змий, и ну проектиками дичайшими бомбардировать белый свет.

И чего некоторым не хватает? Мы вернули Марсу почву и атмосферу. Искоренили болезни. Продлили жизнь человеческую до трех-четырех столетий, дальше уж некуда. Из обширного Марсианского Кодекса ныне действуют всего-навсего несколько законов. А пока что из-за таких преступников, как вы, Мерв, и подобных вам эксплуататоров собственного мозга, нам приходится содержать ораву экспертов, общественных информаторов, механических осведомителей.

– Наподобие тех божьих коровок, что вы подсунули мне.

Эмиссар встал, оперся растопыренными пальцами левой руки на стол; кистью правой руки он, рассекая слова, совершал отрывистые движения, как бы прикасаясь к кнопкам, от нажатия которых зависело существование других планет, а то и миров.

– Вы опасный фанатик, Мерв. Опаснее, чем я предполагал. --">