Юрий Михайлович Медведев - Любовь к Паганини

мира. Точнее, мира будущего, – сказал твердо Мерв и поразился густому тембру собственного голоса.

– Занятно, занятно, – потер переносицу редактор. – С изобретателями гравипланов и вечных двигателей беседовать доводилось, притом многажды, да и не только в этом кабинете. А вот с посланцами из будущего… – И он развел пухлыми волосатыми руками, выказывая не то сожаление, не то радость.

Мерв достал из бокового кармана пиджака сложенный вчетверо листок бумаги, подошел к столу и протянул листок. То был схематический чертеж ультрапоглотителя и краткое его описание. Редактор минуты полторы-две изучал документ, потом откинулся на спинку кресла и с шумом выдохнул из себя воздух.

– Занятно, занятно. – Его пальцы бегали по столу, точно по невидимой клавиатуре. – Честь и хвала потомкам, присылающим нам, грешным, такие подарки. Для трибуны смелых идей вполне могло бы подойти, можно опубликовать. Если, конечно, имеется справка из Бюро Изобретений.

– Справка?!

– Справка о том, что это, – редактор помахал чертежиком в воздухе, – не является изобретением. В противном случае надо ультрапоглотитель запатентовать. В Бюро Изобретений.

Круг замкнулся. Было 11.53. Мерв слышал, как пульсирует кровь в ушах. Уже понимая, что все кончено, что он обречен на путешествие в Долину Неотвратимых Наслаждений, он сбивчиво заговорил:

– Не удивляйтесь, я скоро исчезну, как бы растаю в воздухе… Но до того мгновения я бы хотел высказать идею… Как помочь делу изобретательства? Генерирование новых идей немыслимо в сутолоке и стрессах современной вам жизни. Гениальные открытия – удел одиночек, плоды напряженных раздумий в тишине. Тут в полном смысле потребны годы одиночества… И вот я слышал, будто существуют такие люди, которые… в силу определенных причин… как бы это выразиться поточнее… устранены из общества… обречены, так сказать, на одиночество.

– К сожалению, такого рода личности пока еще есть и у нас. Пережитки прошлого. Некоторые из этих граждан пользуются одиночеством и тишиной довольно длительное время, иногда свыше десяти лет, – вздохнул редактор.

– И славно, и славно, – потирал руки Мерв. – Поверьте мне, существует замечательное средство двинуть цивилизацию вперед, я имею в виду нацелить таких людей на изобретательскую деятельность. У них же идеальные условия.

Мерв схватил лежащую на столе ручку и начал быстро испещрять чистый лист бумаги письменами. Впоследствии редактор не раз и не два перечитывал этот странный документ, пока не заучил его наизусть. Документ представлял собой таблицу из десяти пунктов.

В этот замечательный день редактор первый и последний раз в жизни не поехал на коллегию, ибо ровно в 12.00 загадочный посетитель исчез, как бы растаял в воздухе.

***

В полдень Мерв обнаружил себя в роскошно обставленной гравикарете, скользящей по извилистой дороге к Долине Неотвратимых Наслаждений.

***

….

…

…И когда тяжкие чугунные ворота с литыми вензелями в духе викторианской эпохи захлопнулись за его спиной, прямо над собою он узрел материализовавшиеся из ничего письмена. В целебном воздухе Долины, над лавровыми и миртовыми зарослями, над благоухающими апельсиновыми рощами пылало неоновым мертвенным светом будущее Мерва. Впоследствии Мерв не раз и не два перечитывал этот странный документ, пока не заучил его наизусть. Документ представлял собой таблицу из десяти пунктов.

И лизала обросшее лицо его лягавая, и горланили приручаемые дрозды на ветках шелковицы, и барашки блеяли, вторя пастырю, распевающему басом романс «Среди миров незнаемых», и текла беседа со стариной Еврипидом возле мельницы ветряной, время от времени прерываемая звуками скрипичного чародейства. С Еврипидом они сошлись на любви к Паганини.

--">