Ив Дермез - Мальчик

такие огромные гвозди. Может, таскают в карманах на всякий случай... Но молотка у них нет, заколачивают гвозди прямо камнями. Нет-нет, кто-нибудь промахнется и как стукнет этого типа камнем по руке, по пальцам...

Впрочем, он, кажется, без памяти. Свесил голову на грудь и уже не шевелится.

Черные отошли немного и давай хохотать. А я никак не могу засмеяться, хоть и чувствую, мои спутник не сводит с меня глаз. Еще бы! Ведь он ждет, что я помогу ему продвинуться по службе...

- Десять минут - и уже погас, - говорит он. - Крышка.

- А почему вы сразу их не гасите? - спрашиваю, и голос у меня немного дрожит.

- Раньше гасили сразу, - отвечает Черный. - Только надоело. Никакого интереса, смекаешь? Все одно и то же, не на что глядеть.

Сказал и отвернулся, но я чувствую, он все равно искоса следит за мной.

- Понятно, для тебя оно не так, - продолжает. - Ты ж еще никогда никого не гасил. Если хочешь, попробуй, я не против и наши тоже мешать не станут. И окликает своих:

- Ребята, дадим парнишке позабавиться, пускай погасит этого типа, согласны? Учтите, он Трехвзглядный и притемняется, когда захочет и на сколько захочет!

Тут они все обступили меня и смотрят недоверчиво. Я снял очки, чтоб видеть без ошибки, что происходит.

Мы стоим на самой вершине холма. По небу несутся большие серые облака. Понятно, Черные облаков не видят и Солнца сквозь туман тоже не различают. Что бы они сказали, что бы стали делать, если б знали, что без очков я вижу вдаль не на два и не на три Взгляда, а на сто и даже больше? И что я притемняюсь без передышки с той самой минуты, как проснулся нынче утром, и так - каждый день?

Они бы вырвали у меня глаза и погасили бы меня, уж это наверняка.

- Ну, как? - спрашивает мой Черный. - Не струсишь?

Я опять надеваю очки. Нет больше ни облаков, ни Солнца. Всюду серые сумерки.

Распятый поднял голову и застонал. И тут я решаюсь. У меня нет к нему ни капли уважения (все Факелы дураки, чего они так легко даются в руки Черным!), - но он мучается.

- А для чего вы надели на него шлем? - спрашиваю.

Мой Черный отвечает:

- Такой порядок. Чтоб не собирались любопытные.

- Но он потерял много крови, он уже на три четверти погас! Мне интересно, что осталось от его света. Может, вы снимете с него шлем?

- Сними сам, если хочешь, - говорит Черный.

Он проверяет, хватит ли у меня храбрости... Ясно, меня испытывают! Ну, если он воображает, что я пойду на попятный!..

Взбираюсь на каменную глыбу, протягиваю руку, снимаю шлем.

Свет распятого мигает, словно в отчаянии. Он самую малость ярче нормального.

Этот тип открывает глаза и смотрит на меня. И улыбается.

- Да, да, - бормочет. - Дети... Пусть ко мне придут дети! - потом он стонет и опять зовет отца. Как будто отец может чем-нибудь помочь!

Я слезаю с глыбы, возвращаюсь к своему Черному. В руке у меня зажат камень.

- Этот будет первый! - кричу я. - А потом я и других буду гасить!

И кидаю камень.

Я попал в висок, и этот тип сразу перестал стонать. Голова опять свесилась, и свет погас. И можете мне поверить, не оттого, что он сам притемнился.

- Чисто сработано, молодец, малыш! - с восхищением говорит мне Черный.

Может, у него оставались какие-то сомнения. А теперь кончено. И Факел сразу перестал мучиться.

- Идем прямо в училище, я им скажу, тебя обязаны принять. Согласен?

... Еще бы не согласен! Погодите, вот я стану офицером, войду в Главный штаб, тогда увидите, что я, Микаэль, сделаю из вашего слепого мира!

Когда мы стали спускаться с холма, я снял очки. За крестом пылало Солнце то самое Солнце, которого другие почти не различают. Далеко-далеко я увидел Жосса и Иоланду в обнимку. Ну и ладно, мне плевать. Мне теперь не до ревности. Прощайте, ребятишки. Теперь я завоюю мир!

--">