Анджей Чеховский - Трехдюймовые бифштексы

бочонка.

- Не знаю, как ты, парень, а я когда-то, еще мальчонкой, ходил в школу. Тогда мне приходилось читать разные книжки, и в одной из них были картинки со зверями. Как раз перед уроком, на котором должны были рассказывать об этих драконах, я удрал из школы и завербовался юнгой на водолет "Шквал".

После этого признания на лице Тома снова появилось выражение, достойное старого морского волка. Он заглянул в опустевший бочонок, отставил его в сторону, затем подозвал Чарли и заказал ему еще один.

- Казалось мне, что я сплю, - говорил Том, откупоривая крышку. - Шел я через лес, потом по лугу, а вокруг лазили и ползали всяческие гады... Одни величиной с дом, другие не больше крыс, что водятся на японских судах. С деревьев падали ящерицы с перепончатыми крыльями, а какие-то черные дьяволы летали у меня над головой и скулили. Луг кончался у подножия горы. Я решил забраться на нее, чтобы осмотреть местность.

Карабкался целый час, зато на вершине, братец ты мой, нашел такое... Вершина была углублена, как кратер вулкана, а внутри, на краю бетонной посадочной площадки для вертолетов, стояла деревянная постройка, вроде кухни на паруснике с командой из двух человек. В домике никого и ничего, кроме деревянного пола и открытого люка в нем. Заглянул вниз, вижу лестница. Стал спускаться. Извилистый ход привел меня в небольшой круглый зал. В стенах зала - семь дверей. За одной совершенно темный коридор. Вторая заперта, третья тоже, но когда я отворил четвертую, то почувствовал, что у меня вылезли глаза, как у вытащенной глубоководной рыбы. Вся гора внутри была пустой, стены забетонированы, а в зале, огромном, как "Эмилия" вместе с мачтами, стояла не похожая ни на что машина.

Том тоскливо посмотрел на бочонок с лимонадом, но все-таки продолжал:

- Я облазил весь зал, прежде чем нашел маленькую жестяную табличку, прикрепленную к выступающей части той машины. На ней были нарисованы череп в зигзаги вроде молний. "Тут пахнет пиратами, Томас Хиггинс!" - сообщил я сам себе и решил удирать, но вдруг заметил другую табличку.

Том напряженно наморщил лоб, будто что-то никак не мог вспомнить. Но после пары глотков его лицо разгладилось.

- Там было три слова, впрочем совершенно непонятных: "Генератор Тенсодеформации Третичных". Размышляя, что бы это значило, я вдруг услышал шаги. В зал вошли двое людей, одетых в форму ученых. Они страшно удивились, увидев меня, и попросили пойти с ними наверх, к вертолету. Когда я рассказал о своих приключениях, ученые переглянулись, и один из них, с докторскими знаками, сказал: "Господин боцман, вы находитесь там, где испытывается самое выдающееся открытие всех времен. Установка, которую вы видели, - это первая Машина Времени. Она может переносить предметы из прошлого в современность. Доисторические пресмыкающиеся появились на этом острове из так называемого Юрского периода. Они жили сто пятьдесят миллионов лет назад.

Том Хиггинс с отрешенным видом поднял ко рту бочонок.

- Тот доктор сказал мне: "Боцман, серьезной мировой проблемой является рост населения. Поэтому необходимо увеличивать производство продуктов питания, выводить новые сорта. Помните, как скрестили пшеницу со свеклой? Но нужно что-то более серьезное..." Должен тебе сказать, что я чуть снова не заснул, если бы не запах мяса, который доносился до меня через приоткрытое окно вертолета. Неподалеку горел большой костер, а над ним жарился огромнейший кусок мяса. Я был голоден, как потерпевший кораблекрушение, который неделю назад съел своего последнего товарища. Доктор же все говорил, не останавливаясь: "Японский ученый Иосеки Восида предложил использовать Машину Времени для увеличения запасов продуктов питания. Нужно, сказал он, проникнуть острием временной воронки в юрский период, чтобы перенести к нам доисторических пресмыкающихся и использовать их мясо для еды.

Тут доктор шире открыл окно кабины и показал мне на костер. "Если переборешь свою сонливость, боцман, то примешь участие в первом банкете, на котором будет подано мясо юрского динозавра". Мы приземлились. Мясо шипело на огне, жир плавился и капал в костер. Мне подали здоровенный кусок, горячий, попахивающий дымком...

Том Хиггинс с невыразимой яростью схватился за бочонок.

- Как это было омерзительно! - заключил он. - Кто откусил хотя бы кусочек, тут же выплевывал его, а остальное бросал на землю. Потом наступила тишина. Все тоскливо смотрели на огонь. Самый главный, в мундире профессора, --">