Айзек Азимов - Прикол

Айзек Азимов Прикол

Во время летних каникул студенческий городок Арктурского университета на Эроне, второй планете системы Арктура, становился весьма унылым, да к тому же и очень жарким местом, поэтому не стоило удивляться, что для второкурсника Майрона Тубала жизнь наполнилась скукой и тоской. Заглянув вот уже в пятый раз за день в студенческий клуб в отчаянной попытке увидеть хотя бы одно знакомое лицо, он наконец с радостью обнаружил там Билла Сефана, зеленокожего юношу с пятой планеты Веги.

Сефан, как и Тубал, завалил биосоциологию, и теперь остался на каникулы в университете, готовясь к переэкзаменовке. Подобная несправедливость судьбы делает второкурсников закадычными друзьями.

Обессилевший от жары Тубал буркнул что-то вместо приветствия, плюхнул в самое большое кресло свое огромное безволосое тело коренного арктурца и спросил:

— Новичков уже видел?

— Так рано? До начала осеннего семестра еще шесть недель!

Тубал зевнул.

— Таких у нас еще не было. Это первая группа из Солярианской системы десять первокурсников.

— Солярианской системы? Ты имеешь в виду новую систему, что присоединилась к Галактической федерации три… нет, четыре года назад?

— Та самая. Их главная планета называется, кажется, Земля.

— Ну так что?

— Да ничего особенного. Прилетели, и все. Кое у кого из них на верхней губе растут волосы — смотрится очень глупо. Но если этого не брать в расчет, они выглядят как любой из десятка разновидностей гуманоидов.

Тут распахнулась дверь и ворвался коротышка Ври Форасе. Родом он был с единственной планеты Денеба, и сейчас покрывающий его лицо и голову короткий серый мех топорщился от возбуждения, а большие пурпурные глаза восхищенно светились.

— Слушайте, — пропищал он, задыхаясь после бега, — вы уже видели землян?

Сефан вздохнул:

— Неужели никто так и не сменит тему? Тубал мне только что о них рассказал.

— Уже? — разочарованно отозвался Форасе. — Но… он говорил, что это та самая ненормальная раса, которая наделала столько шума, когда Солярианскую систему приняли в Федерацию?

— Внешне они мне показались вполне нормальными, — заметил Тубал.

— Да я не об их внешности толкую, — с отвращением пояснил денебианец. Все дело в их мышлении. Психология! Вот в чем главное!

Форасе учился на психолога.

— Вот как! И что же в них такого особенного?

— Психология толпы у этой расы совершенно неправильная, — принялся торопливо выкладывать Форасе. — Когда они собираются вместе в больших количествах, то не только не становятся менее эмоциональными, что характерно для всех известных нам типов гуманоидов, а еще более увеличивают свою эмоциональность! Собравшись толпами, земляне начинают бунтовать, впадать в панику, сходить с ума. И чем больше их собирается, тем сильнее эффект. Представляете, мы даже изобрели новое математическое обозначение, чтобы справиться с этой проблемой. Смотрите!

Он быстро выхватил из кармана блокнот и стилус, но ручища Тубала прихлопнула их к столу раньше, чем стилус успел коснуться бумаги.

— Ура! Меня осенила потрясающая идея! — воскликнул Тубал.

— Могу представить! — буркнул Сефан.

Тубал не обратил на него внимания. Он снова улыбнулся и задумчиво пригладил ладонью лысый череп.

— Слушайте, — произнес он с неожиданным вдохновением, и его голос упал до заговорщического шепота.

* * *

Альберт Уильямс, недавно прилетевший с Земли, зашевелилися во сне и вдруг осознал, что чей-то палец тычет его в ребра. Он открыл глаза, повернул голову и спросонья уставился в темноту, потом ахнул, резко сел и потянулся к выключателю лампы.

— Не шевелись, — приказал кто-то, стоящий рядом. Уильямс услышал легкий щелчок, в лицо ему ударил узкий жемчужно-белый луч карманного фонарика.

— Ты кто такой, черт тебя побери? — моргая, спросил Уильямс.

— Сейчас ты встанешь, — твердо заявил незнакомец, — оденешься и пойдешь со мной.

Уильямс зловеще ухмыльнулся:

— А ну, попробуй меня скрутить!

Ответа не последовало, но луч фонарика переместился немного в сторону, осветив вторую руку злоумышленника. Она держала нейронный хлыст, то самое маленькое приятное оружие, что парализует голосовые связки и завязывает нервы маленькими узелками мучительной боли. Уильямс с трудом сглотнул и вылез из постели.

Он молча оделся, потом спросил:

— Ладно, что мне теперь --">