Джонатан Барнс - Люди Домино

— И вот значит, пришли англичанин, ирландец и шотландец к королеве в Букингемский дворец, глазеют они на всю эту роскошь, как три деревенских придурка на экскурсии. А у королевы было для них поручение, ну вроде как об услуге хотела их попросить. И вот она спрашивает, на что, мол, они готовы ради нее. Ну, первым вперед вышел англичанин и сказал: «На все. Ради моей королевы я готов на все».

«И я», — сказал ирландец.

«И я», — сказал шотландец.

На это королева им говорит: «А убивать ради меня вы готовы? Готовы вы ради меня сечь, рубить, колоть?»

Свидетели сходятся на том, что именно в этот момент настроение моего деда совершенно переменилось. Словно из паба пылесосом выкачали все добродушие.

Он поморщился. По его лицу пробежала тень. Все голову дают на отсечение, что потом он дрожащим от волнения голосом произнес следующее: «Это не анекдот. Это тайна». И снова поморщился. Вернее, сначала поморщился, а потом его лицо неожиданно перекосило и уже почти свело судорогой, когда он вдруг рухнул со своего стула и ничком распростерся на грязном ковре. Его приятели, ничего не понимая, пялились на деда. Кое-кто из них даже стал задавать себе вопрос: может, это и не часть анекдота, а если все же часть, то пора бы ему уже встать на ноги и заказать всем еще по одной порции, но тут уже стало ясно, что никакое это не представление. Шепоток беспокойства. Небольшое, но заметное протрезвление.

В глубине паба, тихий и никем не замеченный, сидел какой-то незнакомец — потягивал лимонад с парочкой таких же молчаливых приятелей. Он подошел к стойке и ровным жеманным голосом объявил, что он — доктор. Потом вежливо, но с видом человека, который привык к вниманию аудитории, спросил, не требуется ли его помощь. На нем был темный старомодный костюм, узкий галстук и неопрятная белая рубашка с необычно высоким воротничком. В этом пабе он казался удивительно неуместным, до нелепости, до невероятия чужим.

Не успел он выйти из глубины паба, как следом за ним, оставив свой лимонад, притопал его приятель и встал рядом — одетый, насколько все заметили, на точно такой же странноватый манер.

С совершенно бесстрастным лицом он сообщил, что тоже доктор, и громко поинтересовался, не может ли быть полезным в данной ситуации.

Подчиняясь шальной логике повторяющегося сна, точно таким же образом явил себя и третий незнакомец — не торопясь, он подошел к стойке и небрежным тоном объявил, что проходил подготовку в Бартсе^[2] и, разумеется, готов предоставить все необходимые услуги.

Все подались назад, слишком ошарашенные, чтобы предпринять что-либо иное, когда незнакомцы опустились на колени рядом с дедом, словно волхвы, по ошибке оказавшиеся в доме престарелых.

Первый из них перевернул его на спину, взял за запястье, пытаясь большим и указательным пальцами нащупать пульс. По прошествии нескольких секунд он сообщил, что дед еще жив. И только в этот момент в его голосе стала слышна хоть какая-то эмоциональная нотка. Свита моего деда потом сообщила мне, что это была нотка разочарования.

Второй незнакомец принялся рассуждать о том, что бы это могло быть — инфаркт, инсульт или тромб, а третий вытащил платок из верхнего кармана своего пиджака, отер лоб и спросил, вызовет ли кто-нибудь наконец «скорую», черт побери.

Когда мама рассказывала мне эту историю, я остановил ее в этом месте, и сердце мое забилось в надежде.

— Но ведь ты сказала, что он умер.

В голосе ее послышалась усмешка.

— Ну, — сказала она, — можешь считать, что и умер.

Есть кое-что еще, что вы должны знать. Каждый из этих незнакомцев, каждый из этих так называемых докторов говорил на своем местном диалекте, столь ярко выраженном и отчетливом, что это сразу же становилось заметно.

Эти люди были ходячими типажами. Глупым анекдотом.

Они были англичанином, ирландцем и шотландцем.

2

По вторникам со мной никогда не происходит ничего из ряда вон выходящего. Могу с уверенностью сказать, что это самый скучный день недели. Даже тот вторник, когда моя жизнь вошла в штопор и понеслась навстречу кошмару, поначалу казался таким же, как и все остальные.

Я открыл глаза всего за несколько секунд до того, как будильник собирался привести меня в чувство, перекатился по кровати и шлепнул по кнопке, --">