Андрей Дай - Реликт. Скрытая Надежда

Андрей Дай Звездная техно-опера Реликт. Скрытая Надежда

Глава 1 Одиннадцатый месяц новой жизни. 125 год Житанской эры. Планета То’Чуун, северная оконечность Шрама

Посвящается отцам.

Моему, и всем остальным, научившим

Своих детей смотреть на звезды.

Одиннадцатый месяц новой жизни. 125 год Житанской эры. Планета То’Чуун, северная оконечность Шрама.

Отвык от пыли. Она — дочь гравитации и жизни, а с этим в Поясе Скорби — большие проблемы. Мертвецы в невесомости, знаете ли, не мусорят. И не пахнут, так что от запахов тоже отвык. От иных, кроме вони пота в скафандре, сгоревшей изоляции и перегретого сваркой металла. От ветра, неба и травы. Господи! Да как же здорово было снова пройтись по пыльной почве настоящей, живой планеты!

Выйти из баржи без скафандра все-таки не рискнул: мало ли чего там датчики показывают. Забрало шлема только открыл. Но и того хватило, чтоб голова закружилась от рухнувших на меня ароматов. Хотелось еще и куцую, какую-то не такую, не правильную, инопланетную, травку в руках помусолить. Но какой смысл? В перчатках все равно ощущения не те.

Пейзажик так себе. Рыжие камни, ржавая пыль, и еще камни, только с какими-то наростами, вроде коричневых лишайников. Зеленой растительности очень и очень мало, так что и хорошо, что не стал рвать. А ну как у них тут это какой-нибудь исчезающий вид, а я со своим рылом в калашный ряд. И так пришлось несколько лишних витков вокруг планеты сделать, чтоб выбрать более или менее приемлемое место для посадки. Не хотелось бы из-за какой-нибудь мелочи поссориться с туземцами и перебираться потом на другой край Шрама. Я уже не говорю о том, что сделать бы это было весьма не просто. Проклятый шланг маневрового, все-таки лопнул в самый неподходящий момент, лишив меня передней левой тяги. Чуть было со скалой не поцеловался, блин. И пока не починю, баржа моя — скорее объект недвижимости, чем гордый межзвездный корабль.

А место хорошее. Пара групп строений вблизи. Одна совсем рядом, вторая — дальше по дороге, ведущей наверх, на поверхность выжженной дотла планеты. Раз есть дорога, выходит, люди туда зачем-то ездят. Колея укатанная — значит, довольно часто. А здесь обширная и относительно ровная площадка, почти сумевшая вместить мою двухсотметровую дуру. Так, самую чуточку какой-то хлипкий каменный заборчик примял, но не будут же аборигены из-за пары булыжников трагедию устраивать. Или будут? Во всяком случае, видок у товарища, бодро семенившего в мою сторону от близлежащих построек, был вполне решительный.

Однажды, один американский полковник сказал, что добрым словом и револьверомможно добиться куда большего, чем просто добрым словом. У аборигена же с собой не оказалось ни того, ни другого. Не удивительно, что весь запал мигом испарился, стоило ему разглядеть рукоятку бластера у меня в набедренном крепеже. Понятное дело — я с местными жителями ссориться не собирался. Больше того! Были прямо противоположные планы: за те два месяца, что, по моим расчетам, оставались до появления в системе экспедиции Сестер Геи, намерен был так втереться в доверие к туземцам, чтоб меня представили инопланетянкам в самом, что ни на есть, выгодном свете.

Отсюда, кстати, и некоторое количество совершенно ненужного в большом мире груза, пока еще хранящегося в трюмах «Стервы». Армейские пайки, легкое стрелковое оружие, дешевые скафандры и комбинезоны, энергоячейки ко всякому разному оборудованию, включая оружейные системы и пищевые синтезаторы, картриджи к медкапсулам и топливные стержни реакторов. Даже парочка переносных быстровозводимых укрытий, вроде продвинутых палаток, имелось в закромах родины! Но все это барахло, если верить Варгу — а мне он представлялся вполне знающим предмет господином — на рынках Содружества стоило сущие копейки. Зато здесь, в крошечном анклаве, на поверхности Скрытой Надежды, обладание такими «богатствами» чуть ли не автоматически делало меня весьма желанным гостем.

— Что-то рановато вы в этот раз, — на неплохом всеобщем, заявил первый встречный. — И обычно вы садили свои лоханки в Цирке… Заблудился?

Не трудно было догадаться, что одетый в засаленный, видавший виды, технический комбинезон мужик, лет от сорока до пятидесяти, принял меня за члена «сестринского» конвоя. В чем --">