Георгий Константинович Реймерс - Соната-фантазия

Георгий Реймерс Соната-фантазия

ГЛАВА I

У раскрытой двери балкона колыхнулась кружевная штора. С легким вздохом ночного ветерка в комнату залетел аромат жасмина. Листья на заглянувшей в окно ветке зашептались и смолкли.

Чуть слышно зазвучал рояль. Минорная мелодия плавно, почти неощутимо, влилась в тишину летней ночи.

Луна выглянула из-за облака и словно замерла, прислушиваясь к музыке.

Пианист играл на память. Его глаза были закрыты, воображение рисовало фантастические картины. Он видел причудливые пики, исполинские горные цирки, громадные впадины. На совершенно черном небе — яркие немерцающие звезды. Их блеск холоден и чист, как эти звенящие высокие тона.

Пальцы уверенно перебирали клавиши. Рокочущие ноты чередовались с певучими. Это — световые контрасты. Густые непроницаемые тени и освещенные солнцем грани утесов.

В плавный ритм сонаты ворвалась тревога, словно кто-то дерзкий захотел нарушить покой уснувших каменных исполинов. И снова зазвучала холодная, как бы сотканная из лунного света, мелодия. Она становилась все тише, тише и замерла на басовых аккордах.

Небольшая пауза, и опять звуки полетели по комнате. Теперь они метались, как вырвавшиеся из клетки птицы, ударялись о стены и, вылетай в окно, исчезали в необъятном просторе лунной ночи.

В музыке чувствовалось что-то большое, радостное. Кто-то, еще не совсем уверенный в успехе, спрашивал самого себя, мечтал, сомневался, надеялся…

И вдруг — звуки рассыпались тысячами хрустальных осколков. Руки музыканта заметались.

Это сбывается мечта!

В клубах дыма и пламени космический корабль взметнулся ввысь. Вместе со стремительным аллегро нарастала скорость. Дюзы полыхали белым огнем. Быстрее!.. В космос!..

Вот отделилась первая ступень ракеты… Темп ускорился. Вторая ступень…

Пианист забыл обо всем. Он там, в свободном полете. Все ближе, ближе, неизвестный загадочный мир…

Последний аккорд. Откинувшись на спинку стула, пианист долго сидел неподвижно. Потом пригладил растрепавшиеся волосы, встал и подошел к окну. В голубом лунном свете отчетливо обозначился профиль человека с высоким лбом и резко очерченным подбородком. На его расстегнутом кителе тускло поблескивали погоны. Все еще находясь под впечатлением музыки, он вглядывался в звездное небо.

Пусть композитор хотел выразить чудесными звуками совсем другое, для пианиста это не имело никакого значения. Он понимал бессмертную сонату по-своему.

— Отлично, майор Крамов! — раздался из темноты негромкий возглас.

Офицер вздрогнул от неожиданности, обернулся. В глубине комнаты, на диване, сидел человек.

— Это вы, Павел Кузьмич?

— Как видите.

— Извините, увлекся, даже не заметил, когда вы пришли.

Крамов подошел к ученому и сел рядом.

— Небось спать хотите отправить?

— Почти угадали.

— Ну, если «почти», то уже легче.

— Это почему?

— Да потому, что у вас есть ко мне какое-то дело. А раз так, то я не нарушитель режима тренировки.

Ученый усмехнулся.

— Мечтатель вы, Андрей Петрович! Все на нее поглядываете? — указал он на Луну.

— Все на нее.

— Поди, только что там побывали?

— Да уж скорее бы, — вздохнул Крамов. — Сколько можно крутиться вокруг шарика!

— В наших делах поспешность вредна.

Ученый встал и вышел на балкон. Крамов последовал за ним.

Доктор физико-математических наук Павел Кузьмич Маркелов был назначен начальником экспедиции, готовившейся к полету на Луну. Требовательный, пунктуальный, он не терпел спешки. Многим казалось, что он слишком осторожничает и медлит, но это было не так. Павел Кузьмич подготавливал экспедицию наверняка, чтобы никакие случайности не могли повлиять на успех задуманного дела. Он даже успевал следить за ходом тренировки командира космического корабля и его дублера. Зная характер Павла Кузьмича, Крамов был удивлен. Что случилось? Несмотря на поздний час, он продолжает разговор. Не в его правилах нарушать установленный распорядок.

Маленький поселок спал. За черными силуэтами кипарисов блестело посеребренное лунным светом море. С гор тянул легкий бриз.

Павел Кузьмич заложил руки за спину и внимательно разглядывал Луну, словно видел ее впервые.

Крамов стоял рядом, --">