Фрэнсис Пол Вилсон - Восставшие миры

Пол Вилсон Восставшие миры

Примечание издателя

Перед вами литературное произведение. Все имена, персонажи, места действия и события выдуманы автором. Любое сходство с реальной личностью — живой или мертвой, событиями, местом действия чисто случайно.

Посвящается моим родителям

Предисловие

Только в 1979 году, после выхода в свет романов «Целитель» и «Колесо в колесе», родившихся из рассказов, опубликованных издательством «Аналог», я собрался сочинить роман о начале. Решившись и дальше описывать будущую историю Федерации, хотелось показать ее корни, рассказать о ее основателе Питере Лa Наге — революционере поневоле.

Я представил себе человека, который не склонен к насилию и пытается свергнуть репрессивную власть без кровопролития — или хотя бы ценой совсем малой крови. Как это сделать?

В свое время я сам был радикалом, приверженцем «анархо-капиталистических» взглядов Людвига фон Мизеса^[1], Марри Ротбарда и прочих. Все они единодушно считают душой свободного общества свободную экономику: если людям не позволено совершать друг с другом свободные сделки, люди не свободны. Меня сильно заинтересовала веймарская гиперинфляция в начале 1920-х годов^[2] (которой я снова пристально занялся через несколько десятилетий, работая над романом «Арийцы и абсент»), и мне пришло в голову: если правительство, преследуя свои цели, манипулирует экономикой, почему бы умному революционеру точно таким же образом не свалить правительство?

И как только я понял, что цель Питера Ла Нага и его орудие — одно и то же, сюжет сразу сложился.

Заодно он позволил мне выразить давнее отвращение к приевшемуся образу галактической империи в научной фантастике. Действительно, идея централизованной, сжатой в железный кулак власти, которая правит многочисленными мирами, разделенными десятками световых лет, абсурдна даже при перелетах со сверхсветовой скоростью. Мое представление чуть практичней: свободная конфедерация колонизированных миров, в основном предоставленных самим себе, над которыми висит «большая дубинка», предотвращая любые агрессивные и захватнические тенденции. Другими словами — руки прочь, делай что хочешь.

Вот такая концепция. Нынче она называется либертарианством. Сегодня существует либертарианское движение, Либертарианская партия, а в конце шестидесятых годов, когда я пришел — как бы лучше сказать — к своему Weltanschauung^[3], оно не имело названия. В 1964–1968 годах я учился в вашингтонском Джорджтаунском университете и участвовал в маршах протеста, присоединялся к толпам вокруг Мемориала Линкольна, шагал вместе с прочими вдоль Потомака к Пентагону. Это было грандиозное представление, колоссальная тусовка. Мне, конечно, хотелось, чтоб война во Вьетнаме закончилась, но я был в той толпе одиночкой, политическим и философским сироткой.

Проблема заключалась в том, что я никак не мог увидеть особенных функциональных различий между социалистическим, коммунистическим и фашистским государством. Риторика, разумеется, разная, а по сути центральная власть в любом случае устанавливает контроль над бизнесом, производством, средствами массовой информации, образованием — то есть над личностью. Кто надевает на меня наручники — государство или коллектив, — не имеет значения, я все равно в оковах.

Поэтому я поспешно шарахнулся в другую сторону, подальше от лево-правой оси, и, позвольте сказать, очутился в полном одиночестве. Порвал с левыми, предпочитая свободную экономику (одна женщина на антивоенной демонстрации крикнула: «Видно, тебя на сотню лет заморозили!»), и с «молодыми республиканцами», которые только крестились, слыша от меня предложение легализовать наркотики и проституцию.

Мне с самого начала хотелось представить в фантастическом романе подобный непривычный, но в принципе здравый взгляд на мир. Почему бы и нет? Многие научно-фантастические произведения описывают инопланетян, а почти каждый, кого я знаю, наверняка признает эту безымянную философию инопланетной.

Взявшись в конце концов за «Восставшие миры», я решил превратить его в некий манифест. Но, не желая впадать в убийственную серьезность, немножко позабавился с эпиграфами, --">