Альберт Валентинов - Заколдованная планета

комнатах, и второпях она приняла его за термометр необычной конструкции. Теперь она поняла, что ошиблась, но раздумывать, для чего это создано, было некогда. Вот сейчас кто-нибудь произнесет первое слово, и тогда…

От бильярдного стола в дальнем углу оторвался цивилизатор гигантского роста и устрашающего размаха плеч. Его круглое, по-детски румяное лицо с чуть вздернутым носом было обрамлено квадратной рамкой темно-рыжей бороды, удивительно гармонировавшей со всей этой первобытно-современной обстановкой. Под густыми бровями искрились ярко-голубые озорные глаза. Слегка поводя плечами, он прошел через толпу, как раскаленный гвоздь сквозь комок снега. В левой руке гигант держал кий, потемневший от частого употребления, правая была испачкана мелом, и он небрежно протянул локоть, который Ирина, поколебавшись, осторожно пожала.

– Василий Буслаев, в миру Шкипер или Пират, это уж на чей вкус, – просипел он штормовым басом. – Имею вопрос, девушка.

– Да? – Ирина насторожилась. Такое вступление, а особенно тон, которым это было произнесено, не сулили ничего хорошего.

– С какой стороны астробиология касается такриотов?

Так и есть, вопрос был с подвохом, потому что по лицам окружающих пробежали иронические улыбки. Ирина мысленно собралась в комок. Заметив, как свирепо оглядывается верзила, подумала, что улыбки, возможно, относятся и не к ней, но не мешало быть наготове. Интуитивно, как всякая женщина, она понимала, что следует осадить здоровяка, поставить его на место холодной иронией, но, как назло, нужные слова не приходили.

– Ни с какой, – ответила она, стараясь, чтобы хоть в голосе сквозил холодок. – Меня такриоты не интересуют. Я прилетела исследовать плюющихся пиявок.

Сказала и чуть было не взмахнула рукой, чтобы поймать вырвавшуюся глупость. Произнести здесь такие кощунственные слова: «Меня такриоты не интересуют»! Ирина готова была проглотить язык.

– Та-ак! – протянул Буслаев и помрачнел. – Разве на Земле забыли, что Такрия закрыта для исследователей и что каждый, чтобы прилететь сюда, должен получить наше разрешение?

– Для нее сделано исключение, – сухо сообщил начальник отряда, – и я считаю это правильным. Нужно быть скромнее. Не к лицу цепляться за обветшалые традиции, раз наши успехи…

Он замолчал и пожал плечами. На этот раз помрачнел не только Буслаев. По многим лицам скользнула тень. Ирина, не зная, что думать, совсем растерялась и с ужасом чувствовала, что вот-вот заплачет.

– Ну что ты тянешь из нее душу, рыжий бандит! – закричала вдруг миниатюрная брюнетка с розовым личиком и черными, как переспелые вишни, глазами.

Она растолкала столпившихся людей и протянула Ирине обе руки.

– Мимико. Можете называть просто Ми. Мы все очень рады вас видеть. А на него не обижайтесь. Он самый старый член отряда и очень дорожит нашими привилегиями, а их часто нарушают… в виде исключения. Вот он каждый раз и устраивает водевиль.

– Однако реакция новичков у каждого своя, и иногда нравится нам, иногда нет, – добавил низенький пожилой цивилизатор с добродушным, совсем уж не героическим лицом.

Ирина не решилась спросить, понравилась ли им ее реакция. Она мечтала только об одном: чтобы не заметили, как дрожат у нее колени.

Со всех сторон к ней тянулись руки – большие и маленькие, мягкие и шероховатые, – и она торопливо поворачивалась, пожимала их, внутренне напрягаясь, чтобы в любой момент парировать ехидную шутку или язвительное замечание. Никто, однако, и не думал поддевать ее. Произносились самые обыденные при первом знакомстве слова, будто она находилась не среди легендарных героев, а на факультетском вечере в Академии Космических Работ. И это больше всего выводило ее из равновесия.

Часть людей в разных концах зала по-прежнему занималась своими делами. Мимико поймала взгляд Ирины.

– Это такриоты. Потом познакомитесь.

– Нет, почему же, – вмешался стройный, на редкость красивый, даже слишком красивый, по мнению Ирины, цивилизатор.

Таким идеальным сложением обладают разве только статуи спортсменов в парках. В отличие от других, одетых в спортивные брюки и голубые свитера, на нем был отличный черный костюм, да еще с галстуком. И относились к нему с каким-то особым почтением. Цивилизаторы даже называли его

--">