Аластер Рейнольдс - Ковчег Спасения

Аластер Рейнольдс Ковчег Спасения

Пролог

В красоте мертвого корабля было что-то непристойное.

Скейд облетала его по спирали. Двигатели малой тяги ее корвета корректирующими выхлопами выбивали в пространстве причудливые татуировки, которые почти мгновенно таяли. Шаттл снова вырулил из-за корабля. Виток за витком — и солнце системы то появлялось, то исчезало. Скейд слишком засмотрелась на него. Горло нехорошо сжалось, она ощутила прилив тошноты, возникающей при полетах в безвоздушном пространстве.

Только этого не хватало!

В раздражении Скейд визуализировала прозрачную трехмерную картину своего мозга. Словно очищая плод от кожуры, она срывала слои коры и подкорки, убирая те части собственного сознания, которые не интересовали ее в данный момент. По туманной серебристой «паутине», имплантированной в мозг, которая была топологически идентична сети ее естественных синапсов, пробегали переливы — это двигались нервные импульсы, передавая пакеты информации от одного нейрона к другому со скоростью километр в секунду. Биологические сигналы ползли по нервной системе в десять раз медленнее. Конечно, в действительности Скейд не могла проследить это движение — для этого ей пришлось бы повысить скорость осознания, то есть заставить нейроны двигаться еще быстрее. Тем не менее, увеличенная схема мозга позволяло обнаружить наиболее активную зону.

Скейд выделила крупным планом специфическую функциональную зону мозга под названием «Area Postrema»^[1] — допотопный клубок нервных волокон, который разрешал конфликты между зрением и чувством равновесия. Судя по всему, внутреннее ухо сигнализировало, что шаттл двигается с постоянным ускорением, а глаза при этом регистрировали циклическое изменение картины — он наматывал витки вокруг корабля. И эта доисторическая часть мозга находила единственное объяснение такому противоречию: она делала вывод, что у Скейд галлюцинации, и посылала сигнал в другую часть мозга, которая появилась, чтобы уберечь организм от действия ядов.

На самом деле, глупо винить свой мозг за появление этой тошноты. Связь между галлюцинациями и ядом очень хорошо выполняла свою задачу на протяжении миллионов лет, позволяя предкам людей экспериментировать, делая свой рацион разнообразнее — насколько это было возможно. Но здесь и сейчас, на холодной окраине чужой планетной системы, она неуместна. Пожалуй, лучше стереть эту функцию, чтобы не вызывать конфликта между зрением и чувством равновесия. Достаточно будет аккуратного вмешательства в топологию базовой нервной сети. Но проще сказать, чем сделать. Тем более, что голографическое изображение показывало огромное количество хитросплетений имплантированных и биологических нервных окончаний, напоминая безнадежно перегруженную сложностями компьютерную программу. И можно не сомневаться: «выключение» зоны мозга, ответственной за чувство тошноты, повредит другим функциональным зонам, с которыми она обменивается нервными импульсами. Но с этим вполне можно жить. Скейд уже тысячу раз проделывала подобные операции, и на ее когнитивной сфере это никак не отразилось.

Ну вот. Провинившаяся зона запульсировала розовым и исчезла из сети. Тошнота отступила, и Скейд вздохнула с огромным облегчением.

Все, что осталось — это злость на собственную беспечность. В свое время Скейд была полевым оперативником и часто участвовала в проникновениях на вражескую территорию. При столь наплевательском отношении к своему организму она бы не дожила даже до того, чтобы провести скромную нейрокоррекцию! Она становится небрежной, это непростительно. Тем более теперь, когда вернулся корабль — событие, которое может стать для Материнского Гнезда не менее значимым, чем любая из предыдущих военных кампаний.

В ней просыпалась жадность. Она все еще прежняя Скейд: пора стряхнуть с себя пыль и держать ухо востро. Прямо сейчас.

(Скейд, ты будешь осторожна, не так ли? Ясно, что с этим кораблем случилось нечто весьма необычное.)

Голос был женский, спокойный и звучал только у нее в голове. Скейд ответила мысленно.

«Я знаю».

(Ты идентифицировала его? Это один из двух кораблей. Ты поняла, какой? Или какой был?)

«Это корабль Галианы».

Теперь, когда Скейд снова плыла вокруг корабля, зрительные доли ее мозга формировали его трехмерное изображение — что-то вроде эйдетического образа^[2], в --">