Ярослава Артюшенко - Заповедник

говоришь, чувак!» Он мне талдычит – «станьте в очередь!» Я ему – «знаешь, вокруг куча магазинов, и хоть взорвись твой сегодня – я все равно куплю себе это чертово молоко!» А он мне такой…

Писатель: …постойте, постойте, извините, что перебиваю, но мне просто пришла такая мысль – вот все говорят «террор», как будто это что-то такое экстремальное, из ряда вон выходящее. Но для вас это, наверное, просто рутина? Как за молоком сходить? Следовательно, вам иногда это должно даже надоедать?

Подрывник: Эээ… Чё?

Писатель: Попробую проще сказать…

Подрывник (заводится): Мне пофиг, что ты хочешь сказать, умник, вокруг куча

умников, если я захочу послушать всякий бред, я уж найду кого послушать…

Писатель: Но идеология! У вас должна быть какая-то идея! Во имя чего!?…

Подрывник: Чё?

Вторая дорожка:

«…потому что – могу! По-моему, люди вообще много чего могут устроить, но не все устраивают, потому что тупые, ленивые и трусливые. Я – не такой. Если я могу – я делаю. Ну что, это годится тебе как идеология?»

******

Первым, что бросалось в глаза на улице, был почему-то не взорванный автобус, со скучающей полицией вокруг, а куча гниющего мусора прямо посреди площади Процветания. При том, что автобус был свежий, еще дымящийся, а кучу Писатель с почти физическим отвращением наблюдал с самого приезда, – как она процветает, а местные все подкармливают ее новыми отбросами. По сравнению с этим даже ядерный взрыв был бы, конечно, совершенно второстепенным явлением. То есть Писателю уже одной этой кучи хватило понять, что город – совсем пропащий. Он всегда считал, что там, где так нагажено, не только взрывать начнут, а кое-чего и похуже.

– Че, шокирует? – спросил Проводник из-за спины. Он, естественно, истолковал ступор Писателя по-своему, – А, врете! Ничего вас не шокирует, вы просто изобретаете сравнение позабористее, ага? «Школьный автобус приехал в ад»!

– Это… еще и школьный автобус? – сглотнул Писатель.

– Хреновое у вас, как для Писателя, видение!

– Подрывник! Нелюдь! – схватился Писатель за голову в приступе праведного гнева, – А я еще у него интервью брал! И не удушил, не воспользовался случаем!

– А вы забавный. Вы же знали, что он маньяк, когда разговаривали, так? Или с маньяками, оказывается, вполне можно разговаривать, пока за чашкой коньяку и не видишь, что они делают? Пока приличия соблюдаются? Э, да что вы так опасно зеленеете! У нас тут, между прочим, зафиксированы случаи расизма. Не парьтесь. В данном случае это не Подрывник.

– А может, повстанцы? – предположил Писатель, втайне успокоенный этой информацией (шансов придушить повстанцев ему пока не представлялось, значит, его совесть была чиста).

– А вы совсем ничего, смотрю, у нас не соображаете, сколько с вами не цацкайся, – окрысился вдруг Проводник, – И хорош столбнячить, видите же, табличку для вас повесили: «Эта сторона улицы при обстреле наиболее опасна».

– Будет еще и обстрел?!

Проводник не удостоил его ответом и первый нырнул в переулок, менее других пахнущий общественным туалетом.

– Зачем вы это делаете? – спросил его Писатель, задыхаясь (Проводник всегда ходил так, чтоб он, как минимум вспотел.)

– Делаю что? Работаю гидом по апокалипсису для зажравшихся туристов?

– Да, – сказал Писатель терпеливо (очевидно, ему предлагалось повторить всю фразу) – для зажравшихся туристов.

– Как зачем? Ради денег! Мы не то, что некоторые, мы – люди убогие…

Но вот тут как раз Писатель, извините, сомневался.

Многое, конечно, объясняется деньгами, и вполне справедливо. Вот, скажем, знаменитый Угги-Рулетка, по биографии которого Писателю как-то случилось писать сценарий (сейчас ведь в моде жизнеописания гангстеров), помнится, тоже говорил, что главное в этой жизни большой куш. Ну и заработал он, говорят, годовой бюджет Греции. И что, может быть, завязал? Вышел из игры? А фиг вам. Видать, тут что-то большее, чем деньги, скажете нет? Хотя, когда по дороге Писателю случилось увидеть, как ловко Проводник обшаривает карманы какому-то бедолаге, выбравшему не ту сторону улицы, он опять засомневался. Что за манера, в самом деле, приписывать всем высокие мотивы? Упрощать людей – плохо, но усложнять – глупо.