Евгений Юрьевич Лукин - Испытуемый

пиджака лейкопластырь. Вдруг пригодится…

Испытание законопроекта выпало на май месяц. Ах если бы на декабрь! В декабре дни самые короткие… А тут семь утра, и уже светло. Выйдя из лифта на первом этаже, Егор двинулся было к металлической двери подъезда, но вовремя спохватился. Не будем повторять собственных ошибок — вполне вероятно, что на лавочке его и сегодня поджидают. Как вчера. Выбрался через чёрный ход, отомкнув его скопированным в домоуправлении ключом. Лифтёр скопировал — за бутылку. Обратись Егор с этой просьбой сам, отказали бы наверняка.

Дворик был пуст, и всё же испытуемый счёл за благо покинуть его как можно скорее. Оказавшись на улице, приостановился, склонил голову и тронул кончиками пальцев лоб, словно бы что-то припоминая. За неделю этот несколько театральный жест стал уже привычным — таким образом Егор Петрович заслонял рукавом депутатский значок, пересечённый красной косой чертой.

Да, депутат, а неприкосновенности лишён — вот что она означала.

Постоял, прикинул, каким путём безопаснее достичь цели. Пожалуй, что любым. Всем некогда, все спешат на службу, по делам — вряд ли кто сейчас к нему привяжется.

Мысленно махнул рукой и двинулся напрямик, с опасливой завистью косясь на прохожих. Им-то закон был ещё не писан…

* * *

Не повезло. У стеклянных дверей супермаркета ожидали открытия человек шесть. Вот делать нечего людям! Ну куда их несёт в такую рань? Пришлось отступить подальше, ибо подлый телефон оповещал о его приближении всех и каждого шагов за двадцать.

Наконец створки раздвинулись, и Егор Петрович устремился следом за немногочисленными покупателями. Схватить со стенда что-нибудь не глядя (в данном случае под руку подвернулся пакет с петрушкой) — и стремглав к свободной кассе. Обычно Ненахову это удавалось — тут главное не дать кассирше опомниться, не дать ей взглянуть на дисплей предательски пискнувшего сотика.

— Девушка! Если можно, побыстрее! Жена послала — суп варит… — и добавил для пущей достоверности: — С фрикадельками…

Но та уже вынула свой гаджет и прочла сообщение. Далее с лицом её случился, по выражению классика, ряд волшебных изменений. Равнодушно сложенные губы ожили, разошлись в мечтательную улыбку, брови вспорхнули. С нежностью кассирша взглянула на покупателя, тщетно пытающегося заслонить свой перечёркнутый депутатский значок. Попался, голубчик!

Механизм, выплёвывающий чеки, немедленно заело.

У соседних касс тоже защебетали телефоны. Покупатели радостно засуетились, разворачивая тележки, — и вскоре за спиной Егора Петровича образовалась небольшая очередь.

— Вот так вот встанет один такой, — прозвучал задорный старушечий голос, — и жди его…

— Слышь… — озабоченно шепнул кто-то кому-то, вчитываясь в эсэмэску. — А чего это вообще? Прово… цирование… на противо… правные…

— Сейчас увидишь, — предвкушающе шепнули в ответ.

— Ну ты, законодатель хренов! — с вызовом бросили в спину. — Ты там долго ещё копаться будешь? Тут тоже люди…

Егор Петрович оглянулся с заискивающей улыбкой.

— Да вот… ленту заело… — виновато объяснил он.

— Гля! Ещё огрызается!

Со стороны входа приблизился восторженно осклабившийся охранник.

— Девушка!.. — взмолился бедолага-испытуемый.

— Гля! Нашёл крайнюю! Девушка ему виновата…

Народ развлекался.

Нервы не выдержали — и, оставив пакет с петрушкой у кассы, Егор Петрович дезертировал — пустился наутёк.

— Куда? — взревели сзади. — Куда не расплатившись? Держи!..

Охранник заступил дорогу. Егор Петрович сманеврировал, да неудачно. Мужчина он был крупный, вполне мог вырваться, но оказать сопротивление означало подвергнуть граждан новому соблазну.

К месту происшествия уже направлялись двое полицейских и приземистая, но необъятная казачка в папахе и камуфле.

— Нарушаем, гражданин? — глумливо обратился один.

— Ничего я не нарушаю!

— Как же не нарушаем? — ухмыльнулся второй. — Именно что нарушаем… — и с удовольствием зачитал с телефонного экранчика: — Закон об ответственности за провоцирование окружающих на совершение противоправных действий.

Казачка хранила суровое молчание.

— Да это они меня провоцировали! — оправдывался задержанный.

— А им можно! Закон-то ещё не принят. Он на них пока не распространяется…

Однако за прошедшую неделю Егор Петрович многое усвоил и многому научился.

--">