Александр Торин (Тараторин) - Экстрасенс

несуразное, женское, и весь он какой-то нескладный. Ох, не люблю я этих собачьих слюнявых штучек. Уж как бросится к хозяину, как начнет лизаться, язык мокрый, отвратительный. А эти глупые, нелепые движения куцым хвостом? Уж я понимаю, хвост бы был как у меня, пушистый, серый, шерстинка к шерстинке, а то посмотреть не на что. Одно недоразумение, как у крысы, куцый, такой хвост бы в детстве обрубить. И чего его дармоеда терпят, гнать бы его в шею. И шум от него и запах отвратительный, и убыток. Вот недавно ножки у стульев пообкусал, одно наказание… Так, кажется хозяин идет…

— Наташа, — входная дверь громко хлопнула. — Добрый вечер, все в порядке?

— Как всегда, что у нас может произойти? — Ну как мне знать? Революция. Переворот. Крах общей системы капитализма. Кто его знает… — Опять ты за свое… Ужинать будешь? — Конечно буду, голодный как зверь. Белка, Белка, хороший мой, иди сюда.

И опять та же дурацкая история, этот недоумок бросился ему навстречу, по-идиотски взвизгивая, мутная слюна брызгает с отвратительного розового языка, а Александр Константинович, словно не замечая фальши, треплет его по шерсти, тискает и ласково с ним разговаривает… Нет, жизнь решительно несправедлива, ведь он поужинает, а затем придет меня с кресла сгонять… Опять придется сохранять спокойствие. Я ведь тоже бы мог мурлыча ползти по полу, подлизываться, эх не ценят люди самообладание и породу. Вот какой ведь вопрос, если меня опять по обыкновению возьмут за шкирку и грубо сбросят на паркетный пол, может быть возмутиться? Зашипеть, поцарапаться? Да нет, какой смысл ронять свое достоинство, просто в глазах у меня появится надменное выражение, те, кто захотят смогут его оценить. А ведь я бы вполне оцарапать мог.

Вообще, жизнь несправедлива. Вот взять меня, как Александр Константинович не видит, что я животное благородное, у меня порода чувствуется. И веду я себя с достоинством, еще чего, хотя бы раз разве бросился я навстречу ему, когда он приходит домой, снимая мокрое пальто, от которого по сумрачному коридору распространяется запах шерсти и начинающего таять снега? Ничего подобного, только открою глаза, да разве раз-другой из уважения независимо пройду по коридору, ну потрусь об ноги, неизвестно еще кто кому больше нужен.

— Ты за лекарствами маме зашел?

— Зашел, Зашел. Попробуй у нас без блата какие-нибудь лекарства найти. Аптека пустая абсолютно, не знаю что и делать.

— Ну ладно, иди ужинать.

— Спасибо, дорогая, что бы я без тебя делал?

— Пропал бы… Такой как ты пропадет, пожалуй…

— С Белкой гуляли?

— У меня нету других дел, только как с этим дармоедом гулять… Семью прокормить нечем, еще и с этой псиной возись…

— Собака — друг человека, дорогая…

— Тоже мне, Белка… Это не белка, а Белк, да и вообще не Белк, а полярный медведь, научившийся взбираться на деревья… Мой руки и иди ужинать.

Насчет этого подлюги это она правильно…Но могла бы и меня упомянуть, в пример поставить. Мол, с Белкой гуляешь, а кота забросил, с кресла за шкирку сбрасываешь почем зря…

Эх, не тех я хозяев выбрал, вот на втором этаже ответственный работник аппарата, за ним по утрам черная «Волга» приезжает. Правда и у нас неплохо, кресло у хозяина еще от дедушки его досталось, кожа черная, потрескавшаяся, но мягкая. Да, зря я жалуюсь. Что у этого работника аппарата на втором этаже? Скукотища, у жены морда такая, что хочется на улицу убежать и в мусоре рыться, отыскивая объедки. А здесь лафа, как хозяин на работу уйдет, в комнате полумрак, только часы тикают, гардины задернуты, на улице голоса отдаленные, машины ездят, если занавески не до конца задвинуты, тусклый свет с улицы прорывается, вначале он падает на стол, потом на полки, потом на старый диван, над которым висит картина «Запорожцы пишут ответ турецкому султану»… Стол правда мог бы и разобрать, все черкает бумажки, в стопку кладет. Это еще ничего, когда от руки черкает, а как вечерами приходит, лампу зажжет и начинает на пишущей машинке стучать, вот тут так светопреставление, хоть на черный ход беги. Ну пишущую машинку потерпеть могу. Вот если бы он свои дурацкие сигареты не курил, а то начнет дымить, и дым-то плебейский. Вот в гости к нему как-то какой-то странный тип приходил в костюмчике таком хорошем, говорил еще как-то с акцентом, вот у него сигареты были… Бальзам. Да, что ни говори, марка есть марка.

А он с этой бессмысленной шавкой вечерами гулять по улицам ходит. Я --">