Святослав Владимирович Логинов - Остров

лишь один звук, оглушающий и ужасный: это рёв корабельной сирены, когда ледокол крушит в океане паковый лёд. Но, как ни будь голосиста сирена, она не может идти в сравнение с тем звуком что издала белокурая бестия. Вичкин визг уходил далеко в ультразвуковую область, что недоступно никакой сирене. Нежный медвежий слух не мог этого вынести. Мародёр подпрыгнул чуть не на метр и кинулся наутёк, разом растеряв всю свою вальяжность.

— Михаил подбежал к Вике.

— Ты цела?

— Цела-а… — пропела Вичка таким тоном, словно только что съехала с американских гор.

— Ну, пироги с котятами! Я на такое не подписывался. Давай-ка отсюда ноги делать… — Михаил перевёл взгляд на палку, сиротливо торчащую из песка. — Телефон где?

— Медведь съел, — сообщила Вичка. — Я говорила, что нельзя, а он не послушал.

— Видал-миндал, — с чувством произнёс Михаил. — нашёл, что жрать, отбивная ходячая. Ну, я тебе покажу завтрак на траве.

Михаил вновь принялся перебирать вещи, расшвыривая ненужные плавки. Искомое нашлось быстро.

— Это пистолет? — спросила Вичка. — Ты пойдёшь стрелять медведя?

— Это ракетница, — пояснил Михаил. — Застрелить из неё никак, но можно напугать. — Ты сиди около костра, огня он тоже должен бояться, а я всё-таки, пошёл за дровами. Костёр погаснет — пропадём.

Дрова были заготовлены, а вот ничего съедобного так и не обнаружилось. Пришлось опять же жарить шашлык, присаливая на этот раз морской водой.

Солнце ещё не садилось, и Михаил активно занялся переустройством лагеря. Если бы Вичка умела понимать состояние своего друга, она бы заметила в этой деятельности некоторую истеричность, но подобные изыски были ей недоступны, и она всего лишь с готовностью взялась помогать.

Для жилья было выбрано место между двумя пологими, окатанными льдом и водой скалами. Каменные горбы должны были прикрывать палатку от ветра. Михаил выкидал из расщелины камни, придирчиво оглядел место и постановил:

— Мох нужен.

— Какой?

— Олений. Называется ягель.

— А где его берут?

— В бутике покупают.

— Ты же сам говорил, что здесь нет бутика.

— Значит, будем искать.

— Бутик?

— Нет, мох! Но ты можешь искать бутик.

Новоявленные робинзоны поднялись на обрыв. Скалистый остров, словно обгрызенный льдами, вздымался над неспокойным морем на сорок, а местами и шестьдесят метров.

Кое-где изъеденные скалы обрывались прямо в море, и там, на отвесных стенах шумели птичьи базары, но чаще скалы отступали вглубь острова, оставляя место для каменистых пляжей, наподобие того, на котором были высажены Вичка с Михаилом. В таких местах подъём оказывался хоть и крутым, но не ноголомным.

Местность наверху была покатой и унылой. Карликовые берёзки цеплялись за трещины в камне, то тут, то там зеленели пятна лишайников, мха и метёлки жёсткой травы.

— Тундра, — резюмировал Михаил.

— Не ругайся, — обиделась Вичка. — Я не тундра.

— Это серьёзно. — сказал Михаил. — И что такое, по-твоему, тундра?

— Это, когда хотят обидеть, то говорят: «тундра дремучая».

— Если дремучая, то так оно и есть. А если просто тундра, то это такая местность. Вот она перед тобой. Давай мох собирать. Зелёный мох брать не надо, он влажный. А белый в сумку клади, это и есть ягель. И повеселее. Медведь где-то поблизости гуляет, как бы он без нас в лагере хозяйничать не начал.

Некоторое время молодые люди молча драли ягель и складывали в клетчатые сумки.

— Ой, ягодки! — закричала Вмчка.

Подошёл Михаил.

— Ты гляди, брусника. Вот и подножный корм.

— А её можно кушать?

— Кушай, — Михаил сорвал несколько ягодин, сморщился от кислой горечи.

— А мне нравится, — сообщила Вичка, отведав брусники. — Знаешь, на что она похожа? На каперсы!

— Ну и лопай свои каперсы, — согласился Михаил.

— А тут ещё грибочки!

— О, да это подосиновики! Живём! Тебе ещё палку-копалку в руки — и будешь настоящая собирательница.

— А их можно кушать?

— Ещё как!

Вичка храбро откусила у сорванного подосиновика шляпку и принялась жевать. Личико её исказилось, недожёванные куски полетели изо рта.

— Фу! Он хуже перца жжёт!

— Ну, ты даёшь, бульон-жульён. Кто же их сырьём ест? Варить надо! Вот из-за таких, как ты, европейцы и объявили подосиновики ядовитыми.

— Так они, что, ещё и ядовитые?

— Это ты ядовитая, что кобра под майонезом. Давай, укладываем грибы и дуем до лагеря.

Стоянка, по --">