Павел Соловьев - Вечный рай без права переписки

Павел Соловьев Вечный рай без права переписки

Сашка с удовольствием уплетал угощение. Не каждый день удаётся поесть настоящего мяса. Он выдавил из тубы густую пасту на крекер и аккуратно завернул крышку, чтобы мясной продукт не испортился раньше времени. Через всю упаковку шла непонятная надпись «Тушёнка». Что это означало, Сашка не знал, но теперь это слово всегда будет вызывать в нём повышенное слюноотделение: внутри пищевого контейнера было ароматное мясо.

Он сделал ещё один бутерброд, прежде чем бережно убрать презент к скудным запасам, и перечитал письмо, которое прилагалось к доставленной коробке. Старый школьный друг Рем внезапно связался по виброфону и не просто прислал этот вкусный подарок, а пригласил на работу, о которой можно было только мечтать: в Главное управление. Сашка стал потихоньку собираться: до прибытия автомобиля из ГУ оставалось ещё полчаса.

Задержавшись на минуту перед зеркалом, он тяжело вздохнул. В углу стекла на живом письме-фотографии грустно улыбались предки: бабушка и дедушка. Они переехали в пансионат «Вечный рай» почти десять лет назад. Мощная реклама этой программы, поддерживаемая на государственном уровне, не оставляла сомнений в том, что это место — лучшее для пожилых людей. Скоро туда отправятся Сашкины родители, да и он лет через двадцать переедет в пансионат, когда ему исполнится шестьдесят. Странно, почему законом запрещено связываться со стариками: от них приходили раз в месяц живые письма, и всё. Сашка вдруг вспомнил: когда бабка с дедом были рядом, в соседнем мегаполисе, он тоже навещал их не чаще одного раза в месяц. Он отвёл глаза: собственно, почти ничего не изменилось.

Входная дверь стала прозрачной и предупредительно тренькнула. Сашка заметил двух мордоворотов с другой стороны и поторопился к выходу. Один из них вежливо принял Сашку под локоток и повёл за собой вниз.

Они сели в машину и Сашка утонул в мягком кресле. Причем это было именно кресло, а не общий диван. В машине вкусно пахло кожей и чем-то неуловимо приятным. И было абсолютно тихо. О том, что они едут, можно было догадаться лишь по легкому покачиванию сидения, к которому его пристегнули, как только он плюхнулся в него, да по бегущему пейзажу за тонированным стеклом. Примерно через полчаса автомобиль мягко затормозил и остановился. Дверь распахнулась и Сашка, щурясь, вышел на воздух.

— Здравствуй, бабушка, — сказал сопровождающий его бугай, ни к кому не обращаясь. Он легко вышел из машины и отряхнулся.

— Дорогие мои старики, — улыбнулся водитель и тоже вышел.

Сашка недоуменно посмотрел на них, но постеснялся спросить, что это значит.

Они стояли у края огромной площади палевого цвета. От ворот вела дорога из того же материала. Контраст с обычным серо-чёрным покрытием за пределами палевого пространства сразу бросался в глаза. По периметру стояла высотка, этажей в двадцать. Сашке некогда было считать: его жестом пригласили к массивной двери, ведущей в основной подъезд. С внешним миром дом-колодец связывали только ворота, через которые они въехали по «дороге из желтого кирпича».

— А что это за покрытие? — спросил Сашка, и для наглядности топнул ногой.

— Гранит, — коротко ответил сопровождающий и пошел вперед не оглядываясь.

«Странно, — думал Сашка, подходя к лифту, — на гранит совсем не похоже… ладно, у Рема спрошу».

Лифт остановился на пятом этаже, и Сашка двинулся по коридору в сопровождении двух терминаторов. Красная ковровая дорожка, идущая посередине прохода, напомнила давно забытую церемонию награждения актёров: её как-то включили в сон, когда он мысленно путешествовал по прошлому. Сашка старался идти в центре, сопровождавшая его свита двигалась на полшага сзади.

Стены коридора были задрапированы тканью кремового цвета, между окон висели пасторальные картины и рекламные постеры различной тематики. Чаще других встречался большой плакат с изображением панорамы, на которой счастливые пенсионеры, обнявшись, махали в камеру.

Все остальное свободное пространство на стенах занимали средневековое оружие и доспехи: от всевозможных древнеевропейских мечей и алебард до японского цуруги и китайского дао. Сашка оказался словно в каком-то богом забытом музее посередине галактики, отброшенный на десять веков назад.

Один из качков отворил дверь и пропустил Сашку. Сами они остались снаружи, --">