Андрей Силенгинский - Тупик

Оганесович санкционировал…

— Витя! — Альбина закатила глаза. — Я посреди ночи Сергея Оганесовича будить не пойду. Ты пойдёшь?

— Нет, — не раздумывая, ответил Виктор. — Если нет тревоги… Значит, нужно просто дождаться утра.

— Нельзя утра, — Алька разговаривала с Виктором как с ребёнком. — Поздно будет утром. На Посейдоне как раз ночь наступит, и жди потом рассвета…

Ждать пришлось бы действительно немало — сутки на Посейдоне длились пятьдесят два стандартных часа. Но зачем ждать?

— Зачем ждать? — повторил Виктор вслух свои мысли.

— Ты одевайся, одевайся, — ласково проговорила Альбина. — А я тебе всё расскажу, вот честное слово. Только ты быстро!

— Но какой в этом смысл? — спросил Виктор, заблокировав по требованию Альбины управление прожектором батискафа, чтобы не включить его даже случайно.

— Скажи, от чего могут защитить купола?

Виктор пожал плечами. Открыл рот и… закрыл. На простой вопрос почему-то не было простого ответа.

— От света, Витя, — Альбина легонько коснулась его плеча. — До меня не сразу дошло, что единственный смысл куполов — защита от света. Больше просто не от чего. А защищать надо водоросли. Тоже потому, что больше нечего. Поэтому ты, Витя, сейчас нарвёшь для меня ещё один букетик… только сделаешь это в темноте. Сними, пожалуйста, фонарь со шлема. И закрепи страховочный фал. На всякий случай.

Взгляды исподлобья, которые Альбина кидала то на капитана, то на старпома, напоминали сердитого ребёнка, осознающего свою вину, но готового пройти через ад, лишь бы её не признавать.

— Пациент чувствует себя нормально! — вызов, звучащий в словах, она скрасила шутливым тоном.

«Пациент» решительным кивком подтвердил мнение лечащего врача… и тут же впился пальцами в край кровати, так как ощущение, что она куда-то уплывает, оказалось чертовски правдоподобным. Очень неудобно было, что все собрались в его каюте, словно в больничной палате. Но встать пока не получалось.

— Лежите спокойно, Виктор Алексеевич, — посоветовал капитан. — Ваш героизм мы обсудим чуть позже… когда будете себя чувствовать получше. А вот Альбине Генриховне я предлагаю подобрать определение своим действиям самостоятельно.

Тень раскаяния всё же пробежала по лицу Альбины.

— Безответственность? — предложила она.

— Это во вторую очередь, — кивнул Сергей Оганесович. — А в первую — глупость. Незамутнённая и банальная.

Лицо Альбины пошло красными пятнами. Но, закусив губу, она сумела смолчать. Виктор счёл это подходящим моментом для проявления рыцарских качеств.

— Отчего же вдруг глупость, Сергей Оганесович?

— Оттого, — капитан смотрел на Альбину, — что риск был ничем не оправдан. Что стоило соорудить простенького робота для сбора… гербария?

— Времени, — рискнула ответить Альбина.

До реакции на эту реплику капитан не снизошёл. Вместо него в разговор вступил Колосов.

— Да поймите же, Альбина, нельзя так! Нельзя! А если бы инфаркт?..

— Да с чего инфаркт? — возмутился Виктор. — Я, если честно, вообще не понимаю, что на меня нашло…

Он непроизвольно содрогнулся, вспомнив недавнее посещение купола. Полная темнота… и страх. Нет, не страх — дикий, совершенно иррациональный ужас. Сердце подпрыгивало до самого подбородка, время от времени пропуская удары. Как он не потерял сознание, как сумел трясущимися — действительно трясущимися — руками нащупать пучок водорослей, вырвать и спрятать в контейнер? Как выбрался наружу, он вообще не помнит. Но, вроде бы, сам, не пришлось Альке вытягивать его за страховочный фал. Стыда бы не обрался…

— Инфразвук? — коротко полуспросил у Альбины Сергей Оганесович.

Альбина широко распахнула глаза.

— Вы… Вы знали?

— Нет. Предполагал. Очень уж неуютно мы все себя ощущали внутри «города». А при приближении к «дому» дискомфорт усиливался. Как раз сегодня я намеревался проверить эту гипотезу. Правда, как генерирование инфразвука связано со светом, я до сих пор не понимаю.

— Я объясню? — робко спросила Альбина и тут же, не дожидаясь разрешения, быстро затараторила. — Строение обычных водорослей, растущих вне куполов, — довольно примитивный таллом, практически не дифференцируемый на клетки. Зато те, что героически добыл Виктор, — весьма сложная структура тканей, понять назначение каждой из которых я пока не в состоянии. Да и трудно исследовать в полной темноте, а свет очень --">