Сергей Михайлович Шведов - Подледный лов[СИ]

чтобы привязать вытяжные веревки к утонувшей машине. И первым нырнул в ледяную воду, разумеется, именно он, за что и был награжден стаканом чистого спирта.

Этими воспоминаниями они только и живут. Готовятся к воскресному походу на лед аж с понедельника, мечтают, фантазируют, созваниваются, ходят в гости друг к другу, что–то обсуждают, мастерят какие–то рыбацкие приспособления и обмениваются маленькими открытиями в мистическом мире подледного лова.

Пусть даже вы обитаете не в австралийской Аделаиде, а в калужской Тарусе, все равно в начале зимы, устав от затяжной осенней распутицы и морозов по чернотропу, ждете не дождётесь первого снежка, а его все нет и нет. Наконец однажды, выглянув поутру в окно, с каким–то восторгом воспринимаете внутренним чутьем, что мир преобразился — из мрачно–грязного за одну ночь сделался снежно–непорочным. Будто бы снег укрыл под белой свадебной фатой всю грязь человеческого бытия, точнее под снегом скрылся мрак будничной нашей «жисти–жистянки». И на душе сразу посветлело, как будто сто грехов с нее за добрые дела списали. Праздник зимушки–зимы, белоснежной покровительницы любителей подледного лова!

Кто ведает, что заставляет и слесаря, и маршала хмурым зимним утром покидать теплые постели, и отправляться на холод ради какой–то мелкой рыбешки? В выходной день хотелось бы поспать подольше, а, может, ну ее, эту рыбалку? Но какой–то внутренний командир заставляет тебя выпрыгнуть из постели.

Лучшее транспортное средство — теплый «кунг». Это армейский или ремонтный дом на колёсах. Не сравнить его ни с каким внедорожником. Забираешься по вертикальной железной лесенке внутрь — там тепло, греет печка–буржуйка, накрыт столик с домашними припасами от сотрапезников. Стоят стакашки. Езда в теплом кунге за сто пятьдесят километров для любителя зимней рыбалки — не расстояние.

* * *

По прибытию на место теплая одежда сковывает движения. А если, не дай бог, провалишься в таком облачении под лёд, тогда воспаление лёгких обеспечено, или вообще рыбалка может стать последней. Но кто из сумасшедших любителей подледного лова этого боится? Раз за разом перестаешь замечать тяготы зимнего облачения, как космонавт в открытом космосе не ощущает тяжести скафандра.

Дружной толпой, как в массовом забеге, поспешаем на место лова. За спиной у каждого болтается ящик со снастями, на котором предстоит восседать на льду. За плечом у каждого торчит предмет гордости настоящего подледного рыболова — ледобур, а у кого и дедовская пешня. А воздух ледянисто–пресный с рыбным привкусом, так и манит на лед.

Лунка готова, надо еще очистить ее шумовкой от ледяной кашицы. Святое дело — испить ледяной водицы после тяжкого труда. Перед этим никто из рыбаков не устоит.

Нехитрое снаряжение подледника — удочка с мормышкой, наживка, «ссобойка» и кое–что для сугреву. И тягай себе лениво клюющую так называемую «бель», рыбу частиковых пород, то есть самую бросовую. Стоит ли ради никчемной добычи переться на мороз? Э, не скажи. Подледный лов — дело хитрое, потустороннее, почти метафизическое. Никакая иная сила не выманила бы здоровенных мужиков в выходной из теплых постелей. Выпить за компанию? Выпить можно и в городской рюмочной.

Случается одному из нас поймать крупную рыбу, как тут же вокруг него сразу же собирается несколько других рыбаков, которые быстро бурят лунки вокруг «уловкого» места в надежде на удачу. Постепенно между нами завязывается разговор и образуется теплая компания, извлекаются фляжки с крепкими напитками и, обычно, жирная закуска, чтобы на морозе не застывала. А на свежем воздухе аппетит совсем не тот, что в теплом доме у телевизора.

А потом, дома, избавившись от валенок или унтов, толстенного свитера и ватных штанов, на всю рабочую неделю занимаешь свое почетное место у того же телевизора и не смотришь на экран, а помышляешь о невиданных уловах, которыми ты обскачешь своих коллег–конкурентов.

* * *

Но это я размечтался вслух, что называется. Хозяин роскошного кабинета в неизвестном мне учреждении, прослушав мои размышления о зимней рыбалке, даже мечтательно потянулся, полуприкрыв глаза:

— Эх, хорошо!.. Так бы слушал и слушал… Я беру ваши снасточки–мормышки. Сколько я вам должен?

— Я не торгую своим страстным увлечением, а раздариваю хорошим людям.

Он недоверчиво посмотрел на меня поверх очков, но что–то в моем облике его --">