Сергей Михайлович Шведов - И ощутить шляхетство как блаженство

повыветрится.

— Папа, она руки на себя наложит.

— Не успеет. Пришлю за ней пацанов годных. Они ее подколят, чем треба, с недельку по кругу попускают — потом самой понравится. Тогда можно её в любой бордель в Германию определить и с сутенёром договориться, чтобы деньги тебе переправлял. Все равно она уже наукой порченная, с неё толку не будет — ни гаечным ключом крутить, ни прибылЯ семье подсчитывать, ни уличных проститеней пасти. И дети от неё такие же вумники–выблядки пойдут. Не нужна такая в нашем роду.

— Папа, пожалей материнское сердце. Она же моя кровинушка.

— У тебя ещё четверо мал–мала меньше. О них позаботься, чтобы школьная наука их с пути не сбила. Пять классов — и не больше! Теперь это можно, не советские времена. А то парни пить начнут, а девки — гулять, потом рожать не захочут.

Дедок положил трубку, потянулся к фужеру с самогонкой, но отставил его. Слишком уж руки тряслись от злости и праведного гнева. Внуки пошли! Один краше другого. С детьми было не легче, а с внуками так вообще горе горькое. Литвинский шляхетский род, что называется. И всё началось с того, что старший внук Васька поехал учиться в Москву как победитель какой–то там олимпиады. И плевать ему было на то, что дед само слово «Москва» и на слух не переносит. От этого слова у него челюсть перекашивает, слюна течёт, как у бешеного пса, и сыпь по всему телу проступает.

Каких трудов и денег стоило родному деду послать в Москву годных пацанов, чтобы этого блудного сына на путь праведный наставить. Те три года таскали его по кабакам и ночным клубам, пока тот не ушёл в свой первый запой. Потом стало полегче. Ваську отчислили из института за пьянство и прогулы. Он вернулся в Минск. Пошёл, как приличный человек, работать грузчиком на рынок. После третьей ходки на лечение от алкоголизма в ЛТП вообще золотым человеком заделался — свой в доску, а главное — душевный и отзывчивый, а не заносчивый вумник. Алкаш — трудяга полезный, ему с похмелюги всегда стыдно за вчерашнее. Поэтому и работает за троих, чтобы вину свою искупить. Лучше спиться, чем в институте выучиться.

* * *

В семье не без урода. Внук Васька был не первой вырусью в славном роду. Сестра–двойняшка самого Наносёнка замужем за профессором военной академии из чистокровных москалей. Хошь не хошь, а приходится за родню почитать, хоть и скулы сводит. Племянник–москалик рассказал как–то Наносёнку, что какой–то москальский магнат Герцен, который был побогаче Радзивиллов, Сапегов и Огинских, писал, что литвин русскому сначала кажется странным чужаком, но уже через пять минут русак без памяти влюбляется в него. Ну и пусть они влюбляется до поры до времени, пока нас мало. Потом поздно будет, когда расплодимся. Тогда им мало не покажется.

Москалики — идиотики, если столько лет считали нас за своих. Мы, литвины, говорили, говорим и будем говорить на русскому языке, но братьями им никогда не станем. Они так же, как и поляки, скоро будут рады служить нам как верные псы. А ещё и то жмудьё аукштайтское, что из нынешней Литвы–обманки, которое нагло присвоило имя наших литвинских предков, будет нам сапоги чистить. А мы будем плодиться и множиться. Мы им всем устроим кровавую «погоню», которая на нашем древнем гербе изображена. Литвинский рыцарь в белых латах на белом коне снова размахнётся мечом на восток и на запад, север и юг, чтобы никто наш гордый стяг не называл обидно «сало–мясо–сало».

Пусть даже на эту землю, что у нас под ногами, придут снова немцы, шведы, французы, американцы и остальная западная шваль, которой уже недолго осталось коптить белым светом. Мы до поры до времени им всем будем верно служить, как прапрадеды прислуживали наполеоновским воякам, а деды — гитлеровским эсесовцам. А потом, когда западные хозяева выродятся в гомиков, именно мы останемся хозяевами на этой земле, куда пришли наши инопланетные предки из–за моря, да еще чужой землицы прихватим.

Наносёнок протянул руку к так и не выпитому бокалу и тут же одёрнул её. Оставь это пшекам, хохлам, москалям, жмудинам и бульбашам, подсказал ему внутренний голос. Пусть спиваются до последнего. Мы, литвины, будем бодрствовать и трезвиться, пока не получим в наследство то, чего не строили, как обещал нам князь мира сего.

Не зря наши литвинские князья морочили голову с крещением то православным, то католикам, а поклонялись они именно ему, дьяволу. Ольгерд, которого теперешнее жмудьё (под кликухой --">