Александр Александрович Розов - Процесс Лунного Зайца

Александр Розов Процесс Лунного Зайца

ОБВИНЕНИЕ 1. Процесс. Предъявление обвинений

Остин Морн, окружной судья, постучал молоточком по столу, требуя тишины в зале.

— Подсудимый Лейв Ледфилд, известно ли вам, в чем вас обвиняют?

— Да, ваша честь. В преднамеренном убийстве 38 человек и в причинении увечий разной степени тяжести некоторым другим людям, как я понял из материалов дела.

— Совершенно верно. Нет ли у вас ходатайств перед началом процесса, возражений против состава присяжных, отводов другим участникам процесса?

— Нет, ваша честь.

— Вы подтверждаете, что отказываетесь от услуг адвоката, и будете защищать себя сами?

— Да, ваша честь.

— Несмотря на то, что вам может быть вынесен смертный приговор?

— Именно поэтому, ваша честь. В серьезном деле предпочитаю рассчитывать только на себя.

— Что ж, это ваше право. В таком случае, суд будет обращаться к вам и как к обвиняемому, и как к защите. Теперь принесите присягу. Клянетесь ли вы говорить правду, одну только правду и ничего, кроме правды?

— Клянусь.

— Так. Есть ли еще у кого-либо ходатайства перед началом процесса?

Поднялся с места Ханс Стилмайер государственный прокурор.

— Да, ваша честь. Обвинение просит рассмотреть дело в закрытом заседании. По причинам морального порядка. Некоторые из рассматриваемых материалов носят шокирующий характер, поскольку содержат сцены жестокого насилия и извращенного секса.

— Каково мнение защиты?

— Я возражаю, ваша честь. В материалах дела нет ничего такого, что любой гражданин страны не мог бы увидеть на общедоступных сетевых ресурсах, и я намерен доказать это в ходе процесса. Кроме того, открытый характер процесса позволит присяжным избежать давления со стороны и проявить ту рассудительность и объективность, которая, я уверен, свойственна этим достойным людям.

— Мнение защиты понятно. Обвинитель, есть ли у вас еще причины, по которым вы настаиваете на закрытом процессе?

— Да, ваша честь. Дело в том, что эти материалы касаются частной жизни ряда людей, включая тех, которые не являются участниками процесса.

— Простите, ваша честь, но это неправда, — возразил Ледфилд, — все живые люди, которые представлены в видеоматериалах, привлечены защитой в качестве свидетелей. Это можно проверить по списку.

— Обращаю внимание суда на то, что даже имена многих из людей на этих видеозаписях нам не известны, — заметил прокурор.

— Те люди, имена которых пока не известны, обозначены в заявлении защиты, как «не установленные лица с такого-то фрагмента записи», — парировал Ледфилд, — защита надеется, что они проявят добрую волю и явятся для участия в процессе. Но они смогут сделать это, лишь увидев себя в репортажах, т. е. лишь если процесс будет открытым.

— Суд находит доводы защиты убедительными. Процесс слушается открыто, репортеры могут оставаться в зале. Но предупреждаю этих джентльменов, чтобы они вели себя тихо и не мешали суду работать. Здесь не ток-шоу, и кто этого не понимает, быстро окажется за дверью… Теперь слово имеет государственный обвинитель.

— Леди и джентльмены, отнята жизнь у 38 людей, — начал Стилмайер, — Это был не какой-то несчастный случай, и не единичный антиобщественный акт. Каждое убийство было спланировано, рассчитано и исполнено в соответствии с преступным планом. Преступник применял новейшие технические средства, чтобы находить все новые жертвы, и чтобы потом жестоко расправляться с ними, искусно заметая следы. Кто же жертвы? Простые наши сограждане, мужчины и женщины, достойные члены общества, никогда не совершившие ничего преступного. Старшему из убитых было 62 года, младшему — всего 17. Каждая смерть приносила убийце не менее 10 тысяч талеров, но чаще его добыча составляла несколько сот тысяч, а со счета одной из жертв он снял более трех миллионов. Следуя своей чудовищной логике, он убивал не всех. Некоторых он подвергал увечьям и присваивал их деньги, но сохранял им жизнь. Число таких жертв составляет 6829 человек, но это только те, кто подал соответствующие заявления. По данным следствия, пострадавших в 10–15 раз больше, но многие молчат, поскольку любое воспоминание о перенесенных страданиях, мучительно для них. Они хотят забыть этот кошмар, и, клянусь богом, их можно понять, зная, что они пережили. На смертях и страданиях невинных людей убийца сколотил целое состояние --">