Юлия Николаевна Вознесенская - Паломничество Ланселота

Юлия Вознесенская „Паломничество Ланселота“

Посвящается моим сыновьям Андрею и Адриану—Артуру Окуловым

„… Ты

был кротчайшим и учтивейшим мужем, когда—либо садившимся за стол вместе с дамами, а для смертельного врага — суровейшим противником, ькогда—либо сжимавшим в руке копье“.

Мэлори, „Смерть Артура“, слово сэра Эктора о сэре Ланселоте

„Куда пойду от духа Твоего и от лица Твоего куда убегу? Взойду ли на небо ~ Ты там, сойду ли в преисподнюю ~ там Ты. Возьму ли крылья зари и преселюсь на край моря, — и там рука Твоя поведет меня и удержит меня десница Твоя“.

Пс.138, 7—10

Господи, благослови!

Часть первая

ГЛАВА 1

Был ясный весенний день. Сэр Ланселот Озерный шагал по дороге, идущей в обход Драконьего леса в замок Камелот. По краю дороги росли столетние дубы, а вымощена она была еще римлянами, в древнем Логрисе было немало таких дорог. Над головой у сэра Ланселота пел жаворонок, в лесу ворковали горлинки, по заросшим травою обочинам звенели кузнечики. А может, и цикады, кто их, мелких, разберет. Дорога шла через поля и верещатники, огибала холмы—курганы с редкими большими деревьями на вершинах, ненадолго забегала в лес и снова выходила под открытое небо. Стоял апрель, лес был зелен и прозрачен, вереск лилово—розов, по склонам холмов добрые крестьяне уже раскинули на просушку разноцветные полотнища полей, обочины дороги пестрели наивными весенними цветочками. Вокруг было мирно и весело, дышалось привольно, шагалось легко.

— Хок—ку, хок—ку! — меланхолично взывала где—то на опушке леса кукушка.

— Тебе нравятся хокку? — улыбнулся сэр Ланселот. — Мне тоже.

— Хок—ку! Хок—ку! Хок—ку! — продолжала клянчить кукушка.

— Знаешь, я не захватил с собой книжечку японской поэзии, ты уж прости, птичка. А впрочем… Сэр Ланселот остановился, секунду—другую подумал, а затем нараспев произнес: Рыцарю меч не скрестить с мечом самурая, но песня кукушки тоску на обоих наводит. Кукушка обиженно квакнула и замолчала. Ланселот засмеялся, помахал рукой в сторону опушки и зашагал дальше. И до чего же хорошо было вот так шагать и шагать по дороге, дыша свежим утренним воздухом, любуясь весенними холмами, переходя по замшелым каменным мостикам речушки с быстро бегущей чистой водой. О, дивный край, зеленый Логрис! Сэр Ланселот Озерный всем сердцем любил эту страну, где страстью зовется тяга к подвигам, одержимостью — любовь к приключениям, а бахвальство и лень — наихудшие из встречающихся пороков; страну, в которой при слове „любовь“ на ум приходят баллады, а при крике „Тревога!“ — мысль о драконе из соседнего леса; страну, где волшебника Мерлина считают хорошим врачом и никудышным пророком, ибо нередко пророчит дурное, а кто же любит такие пророчества? Страну, в которой камины и печи топят дровами, где даже простые крестьяне едят настоящие овощи, хлеб и мясо, пьют молоко и носят одежду из холстины, сукна и льна…

Но что это там такое? Показалось ему, или он в самом деле уловил боковым зрением мелькнувшее на холме крутое белое облачко? Вон на том горделивом холме, увенчанном короной из семи изумрудных елей, не Индрик ли это там, за желтым утесником, за темным остролистом? Сэр Ланселот сошел с дороги и начал осторожно подниматься на холм, туда, где мелькнула белоснежная тень. Он прошел мимо зарослей утесника, мимо куп остролиста, поднялся почти к самой вершине и остановился, не зная, очарован он или разочарован: перед ним стоял терновый куст, сплошь усыпанный белым цветом, вблизи похожий уже не на гордого единорога, а на застенчивую деревенскую невесту в свадебном уборе. Рыцарь протянул руку и осторожно коснулся нежно—пушистой ветки. Недостаточно осторожно коснулся — на его указательном пальце выступила капелька алой крови.

— Ах ты недотрога! — улыбнулся сэр Ланселот и слизнул кровь с пальца. — Соблюдаешь „правило двух вытянутых рук“? Правильно, с нами, рыцарями, так и надо.

Еще разок вдохнув горьковатый аромат цветущего терновника, сэр Ланселот развернулся, откинул за спину зеленый замшевый плащ и легкими длинными прыжками спустился с холма на дорогу. На обочине он почти сразу же высмотрел остроконечный подорожник: покойная матушка почему—то именно такой подорожник --">