Кристина Николаевна Камаева , Максим Олегович Дубровин , Сергей Николаевич Спящий , Елена Владимировна Клещенко , Александр Алексеевич Беликов , Валерий Шалдин , Инна , Егор Альтегин , Алла Алексеевна Белова , Елена Валентиновна Головтеева , Алексей Александрович Павлов , Екатерина Леонидовна Филиппова - СамИздат. Фантастика. Выпуск 4

именуют беглецов. Но это мало кого останавливало. «Людей привлекает риск, — думал док. — Каждый уверен, что именно с ним ничего не случится».

— Я все равно их перехитрила, — хихикает Уна.

Док догадывается, что этот хриплый булькающий звук, вырывающийся из ее груди — смех.

— Смотри, — она вытягивает почерневшие пальцы. — Моя рука светится. Я вижу искорки, они вспыхивают и отлетают, вижу золотое свечение. Часть меня уже не здесь. Скоро и я вспыхну, став искоркой, а исчезнув, окажусь там, за стеной. Марко ждет меня.

Док начал тренироваться по ночам. Хотя никогда раньше не был поклонником бега. Непривычное занятие, нелепое времяпровождение. Не пристало нормальному человеку бегать. Так его воспитывали. И не только его. Не в этом ли причина появления беглецов, протест?

Но доку важно попробовать. Испытать на себе, понять, что же они чувствуют, зачем бегут, что ими движет? Почему жизни здесь они предпочитают заведомо верную смерть? Мифическая возможность перейти на ту сторону? Не верилось, что поле отключается, и за стеной что-то есть.

Он выходил до рассвета, добегал почти до запретной зоны. Отдыхал и спокойным шагом возвращался домой. Удовлетворенно разглядывая радующую глаз картину города: ряды одинаковых домиков, дороги, уходящие лучами в центр, где по кругу выстроились здания-обелиски, царапающие небо. Безукоризненно правильные деревья, идеальные прямоугольники травы. Неомраченная облаками небесная сфера. Геометрия — порядок, основа мира. Фундамент, на котором зиждется мир. А непослушные дети противопоставляют ему хаос.

Уна верит, что Марко удалось перейти, что у него получилось. Девочке не сказали, что обуглившееся тело ее приятеля нашли неподалеку от барьерной стены.

Поначалу док боялся дозоров, но ему везло, даже патрульные дроны не попадались. Затем привык, перестал озираться по сторонам, дергаться от каждого шороха. Жалко этих детей. Беглецов не останавливают. Никому до них нет дела. Сколько раз он оповещал патруль — никто не приезжал. Свобода выбора, говорят. А на самом деле безразличие, прикрываемое свободой. Или наоборот, демонстративное попустительство. Хотите — бегите. В запретной зоне останутся ваши почерневшие трупы. И мы назовем их животными. В назидание.

Он так не может. Предназначение доктора — спасать людей, а не равнодушно позволять им гибнуть. Нужно стать таким же, как беглецы, но быстрее, сильнее. Чтобы догонять, возвращать.

Одному удалось не только пройти, но и вернуться, чтобы передать записи, — говорит Уна, закрывая глаза. Дыхание сбивается, и девочка ненадолго замолкает.

— Дневник? Инструкция? Я могу почитать?

Док перевел дыхание. Последние метры перед зоной самые трудные. На бетонной полосе что-то темнело. Он наклонился, коснулся рукой. Трава, здесь? Мягкое, а не режущее прикосновение к коже. Непроизвольно сжал травинки, растер их в кашицу. Удивленно поднес к лицу. Зеленая пахучая мякоть, вместо не имеющей запаха синтетической травы. А это что? Возле ноги валялся необычный предмет, нарушающий идеальную чистоту бетона. Обронил кто-то из беглецов? Книга. Желтоватый потрепанный переплет, загнутые уголки. Настоящая, бумажная. Док взял ее в руки, раскрыл, бережно погладил страницы, словно боялся, что они рассыплются. Знакомое и одновременно непривычное чувство. Как в детстве. Хотя бумага исчезла задолго до его рождения. Книги хранились в музее. Вспомнились школьные экскурсии. Ненавязчивое, но одновременно настойчивое противопоставление хаоса прошлого — порядку настоящего.

От бумаги шел еле заметный сладковатый запах. Книга, а вернее блокнот, с пометками и картинками. Рисунок бегущего человека и правила бега. Инструкция обрывалась. Следующая страница вырвана, а остальные — пустые. Сбоку вложен продолговатый цилиндрический предмет. Док долго вертел незнакомую вещь в руках, пока сообразил, что это такое. Ручка. Писать от руки не приходилось. Хотя по молодости баловался рисунками на планшете. «Беглец», — написал док, старательно вырисовывая угловатые буквы.

— Не совсем, — Уна открывает глаза. Лицо озаряет слабая улыбка. — Оригинал уничтожен. Но мы знаем слова наизусть. Подойди, я расскажу.

Он приближается. Дыхание девочки обдает жаром. Наклоняется, вслушиваясь в прерывистый шепот. Последние слова заглушает предсмертный хрип.

Перед рассветом док выходил из дома и бежал. За время ночных --">