Андрей Юрьевич Левицкий - Один из леса

Андрей Левицкий Один из леса

Автор благодарит Дениса Самойленко, Дмитрия Степанова и Вячеслава Настобурского за включенные в текст романа истории о Призраках Шторма, поселенце, нашедшем Эдем, и Степке Решетове.

В книге использован немного искаженный текст песни «Сталкер-блюз» группы «С.У.М.Е.Р.К.И.».

Даже если ты один против всех, это не значит, что ты не прав.

Хью Лори

Я – выживший. Бродяга и охотник. В мире, захваченном опасным и загадочным Лесом, который стал настоящим хозяином планеты, я уничтожаю лесное зверье, мутантов, хищников.

Но иногда люди ведут себя хуже, чем звери. И тогда я, простой охотник, вынужден превращаться в убийцу. Неважно, что я один и нет никого, кто помог бы мне. Неважно, что враги мои – кочевники Черного Рынка, эти варвары нового мира.

Цепочка таинственных следов, темных загадок и жестоких смертей ведет к Полигону Смерти – мрачному месту, скрытому за пустошами, непроходимыми болотами и лесами. С ним связано мое прошлое… И тайна всего этого мира – Мира Выживших.

Часть первая НОВЫЕ ВАРВАРЫ

Глава 1 Охотник. Мутанты и люди

Только у людей кто громче кричит, тот слабее бьет. У зверей обычно наоборот – кто громче ревет, тот и кусает сильнее. Кабаны ревут особенно громко, и этот меня почти оглушил. Я как раз воткнул в дно ямы-ловушки третий кол, когда зверь рухнул чуть ли не мне на голову.

Кабанов-мутантов называют горбунами. Они здоровые, горбы у них твердые, как камень, а из башки торчат острые костяные наросты. Хорошо, что угодил кабан все-таки не на меня, а на кол. Но плохо, что я не успел его толком вкопать – от удара заточенная жердина накренилась, а потом упала.

Но свою основную роль она все-таки выполнила: брюхо горбуну распорола. Что не помешало мутанту броситься в атаку. Твари они злобные и обычно стараются угробить все, что движется и дышит, любое существо воспринимают как угрозу, которую нужно втоптать в землю по самые уши. Бросив ему в морду нож, которым остругивал колья, я прыгнул к стенке ямы, то есть глубокого и широкого лесного оврага. Его склоны мы с помощью лопаты сделали отвесными, со дна выгребли листья и сухие ветки, утрамбовали. Передо мной свешивалась веревка, наверху привязанная к дереву. Подскочив, я ухватился за нее и полез.

И тут кабаний клык воткнулся мне в ногу. Твою рогатую мать, за что?! Я ведь всего лишь хотел поймать тебя в ловушку, дождаться, когда ты истечешь кровью, отрубить тебе голову и освежевать! Только бизнес, ничего личного!

Перед глазами все поплыло от боли, пальцы заскользили по веревке. Надо было перчатки свои специальные надеть!

И тут сверху показалась седая голова.

– Держись! – Миха вцепился в мое запястье.

Горбун бесновался, мотал башкой и ревел. Я поджал ноги. Кровь тонкой струйкой стекала с левого ботинка.

Миха ухватил меня второй рукой и свесился вниз сильнее. Из-под расстегнутого ворота выпал кулон – плоская металлическая коробочка размером со спичечный коробок закачалась на титановой цепочке. Напарник поднатужился и с громким хэканьем вытащил меня. Внизу кабанище мычал, фыркал и сновал туда-сюда, оставляя на земле темные пятна крови.

– В задницу мутанту такую жизнь! – простонал я, садясь и осторожно закатывая камуфляжную штанину. – Откуда он взялся?! Должен был прийти сюда через полчаса, не раньше! Мы же еще даже приманку не положили!

Приманкой служили полмешка гнилых яблок, до которых горбуны охочи. Они вообще-то жрут все подряд: желуди, орехи, семена, фрукты, мясо… могут и человека схарчить – кстати, без проблем. Но почему-то считают гнилые яблоки особым деликатесом.

Яму мы собирались накрыть заранее приготовленными длинными жердями, потом еще набросать хвороста с листьями и поверх всего этого рассыпать яблоки. Кабан, которого нам заказали обитатели поселка Ореховка, повадился разрыхлять их поле, пугал женщин с детьми, а недавно убил пастуха и разогнал стадо чахлых поселковых коз.

Миха спрятал кулон под рубашку. Происхождение этой штуки было его великой тайной. Раньше я приставал с расспросами, откуда кулон да что он значит, но напарник был стоек и не кололся даже по пьяни, и в конце концов я смирился. Темнит – его дело, мне уже --">