Владимир Голубь - Пожиратели мира

настроение. Воздух словно пропитывался тянущей мглой, туманом, что расплывался вокруг и сковывал движения, вместе с тем и приводя в леность мысли.

К своему стыду, я не смог побороть тягу к рефлексии, а за сим открыл бутылку недорогого вина, стоявшую еще с прошлогодних праздников, и налил немного себе в кружку: бокала под рукой не оказалось, так что пришлось довольствоваться имеющим.

Раньше я как-то пытался понять вино, напиток такой же древний, как и человеческая история. Тем не менее, я не смог найти в нем ничего хорошего. Сначала оно кислило на языке (эту кислоту я почему-то чувствовал в любой бутылке), а затем, когда переставало походить по вкусу на гнилые фрукты, от него начинало нещадно мутить, благодаря чему приходилось попутно подавлять рвотные позывы.

В описываемый ныне вечер ничего, кроме вина, у меня не имелось, поэтому в целях хоть немного унять тоску горячительным, я задействовал не самый приятный инструмент. С другой стороны, как я слышал однажды, детские сиропы тоже делали горькими специально, чтобы у ребенка вызывал отторжение сам факт заболевания.

Кривясь, я выпил ровно кружку и остановился. От слабого градуса на груди немного потяжелело, температура кожи слабо возросла. Я чувствовал, как кровь начинает быстрее течь в жилах по расширившимся сосудам, и сердце стучит сильнее, отдаваясь ударами где-то в мозгу.

Я бы мог закурить, однако врачи посоветовали мне избавиться от этой привычки, и я избавился. Не скажу, что стало лучше, скорее наоборот, и все же возвращаться к сигаретам я не стал, из-за чего на несколько дней преисполнился гордостью за самого себя. Поделиться своей маленькой победой мне было не с кем, так что и это довольно быстро забылось.

Заткнув пробку обратно, я убрал последнюю под стол, поднялся с кресла и подошел к окну. На улице уже стемнело, отдельное спасибо времени года, и вдоль дороги зажглись крупными светлячками огни фонарей. Выстроившись в два ровных ряда, они шли дальше, вниз по холму и скрывались где-то за углом такого же дома, переходя в дорогу покрупнее, по которой, изредка повизгивая захлебывающимися моторами, шумно катались автомобили.

Я прошел на кухню, чтобы прополоскать кружку, на дне которой остались темные винные разводы. Повернул кран. Воду отключили.

Не скажу, что меня как-то задел этот факт. Скорее становилось немного обидно. По телевизору не раз показывали, сколько денег выделили на ремонт местного водоснабжения, пытаясь обелиться перед населением, однако на деле ничего не менялось, и в голову мою уже начали закрадываться сомнения, что деньги те пошли совсем на иные нужды.

— Снова авария?

В последнее время те случались регулярно, словно наступление зимы стало для них какой-то неожиданностью. С другой стороны – конечно, после нескольких часов тренировок, – я мог убедить себя в том, что сильные мира сего находились на такой высоте, что банально не знали о проблемах обычного народа, а последний в возмущении своем и невежестве неблагодарно не хотел понимать этой простой истины.

Мухе неведомы чаяния слона.

Да, так и есть.

Не желая все же оставлять кружку грязной, я налил в нее из чайника теплой воды, размешал хорошенько ложкой и залпом выпил, ощущая на языке все тот же неприятный кисловатый привкус.

Тик-так… Тик-так…

Секундная стрелка отсчитывала время.

Иногда я думал, что жизнь чем-то похожа на часы. Мы легко можем слышать секунды, какие-то мгновения, не особо значимые в размахе вселенной, но не слышим минуты и часы, на которых строится наша жизнь. И они проходят так, незаметно, неслышимо, пока не настает момент под названием «слишком поздно».

Я еще посидел на стуле на кухне, наблюдая за сумрачным небом и луной, за тем, как расцветают наверху звезды. Телевизором я давно не пользовался, а телефон мне нужен был только для прослушивания книг, поэтому в квартире почти всегда стояла тишина. И я все чаще погружался в нее, утопал, и она мягкими объятьями принимала мой разум, скрывая его глубоко на дне огромного черного океана…

Наконец, я снова поднялся. Натянул в прихожей куртку, перевязал шею шарфом. Где-то с неделю назад я потерял свою шапку, когда по пути вечером из магазина меня избила куча каких-то подростков, но теплый капюшон на завязках без труда ее заменил, стало даже теплее.

Перчаток я не использовал. Мне не нравилось ощущение, когда что-то снижало чувствительность пальцев, --">