Рэн Картрайт - Последнее дело Атаммауса

свой поход. С необъяснимой лёгкостью ноги несли его вперёд по старой дороге, и позади оставались расстояния, казавшиеся непреодолимыми для человека столь преклонного возраста.

Растительность, тёмная и густая, была окрашена в бесчисленное множество оттенков, каждый из которых сливался с другими в странные и неземные тона тёмной палитры тусклого света и тени высоких деревьев. Повсюду были разлиты притягательные ароматы, услаждающие ноздри благоухания, заигрывающие с чувствами и заставляющие забыть о течении времени.

Беспорядочно разросшиеся ветви деревьев сплетались друг с другом, образуя тоннель, по которому можно было беспрепятственно двигаться вперёд. Высокие травяные стебли вздымались пограничными стенами меж слагающими старую дорогу каменными плитами, многие из которых давно пошли трещинами или раскололись от времени, воды и ветра.

В голове Атаммауса вновь зазвучали голоса, доносившиеся на сей раз будто откуда-то издалека. Чуждые, неземные, мелодичные.

Непрошенным, вновь вернулся и его спутник, чёрный фантом. Он парил среди деревьев, метался в густом кустарнике — точно ребёнок, резвившийся в городском парке Коммориома в былые дни оного.

Престарелый отставной палач с отвращением взирал на него. До чего же чуждая тварь — будто чёрная пустота отбросила тень на этот мир.

До чего же его очертания напоминают Кнегатина Зума, напоминают кошмарный сон…

И голоса… так безмятежно и спокойно…

Источаемые растительностью ароматы действовали как наркотик. Притупили чувства старика. Затуманили его сознание.

Дорога к Коммориому…

Он шёл как во сне; мир вокруг потерял свои краски, отдалился за пределы его восприятия и понимания.

Но это его не беспокоило.

Существовали лишь звучащие в его голове голоса. Неземные. Напоминающие крупицы сна.

«Нужно исполнить последнее дело», — шептали они.

«Последнее дело…»

— Вы тоже порождения моего разума? — пробормотал Атаммаус в краткий миг просветления. Вопрос остался без ответа и тут же был забыт. Пустые мысли неспешно и бесцельно скользили из стороны в сторону.

Он продолжал идти, пока день не сменился ночью, а ноги не отказались нести его дальше. Устроив привал и разведя костёр, он сел рядом с пламенем и начал вслушиваться в ночь.

Темноту прореза́ли доносившиеся издалека странные вопли, а вблизи шелестел подлесок. Луна, всё ещё полная, уже успела взойти, но сквозь густой полог проникало слишком мало её бледного света; впрочем, достаточно, чтобы породить странные длинные тени, извивающиеся на потёртых и потрескавшихся каменных плитах узкой дороги.

Атаммаус видел, как они скручиваются, вцепляются в поверхность — словно были живыми, словно пытались найти какую-нибудь точку опоры, чтобы оторваться от земли и встать перед ним в полный рост. Но все их попытки были тщетны, и вскоре они успокоились и замерли.

Луна неспешно скользила вслед за ночью.

Нежность тёплого воздуха и душистые ароматы странной растительности переполняли Атаммауса. Он свернулся калачиком перед танцующим пламенем костра и безмятежно погрузился в навеянный наркотическими травами сон.

Голоса не оставили отставного палача даже во сне.

«Твоё последнее дело, Атаммаус».

«Последнее дело».

Затем они смолкли.

Столь славный день, проведённый на старой дороге, ведущей к Коммориому, закончился очередной жуткой ночью, проведённой в мрачном мире грёз его подсознания.

* * *

Тёмная пещера под горой Вуримисадрет.

Пол её усыпан множеством костров; пламя лижет клубящуюся под сводом тьму и отбрасывает извивающиеся тени на основания шершавых скальных стен.

Весь день и всю ночь сборище вурмисов справляет здесь своё омерзительное торжество. Они взяли в плен четырёх человек, трёх мужчин и женщину, гиперборейцев, несомненно, явившихся в горы из Коммориома.

Судя по их одежде, манерам, высокомерному тону и требованию немедленного освобождения, они занимали высокое положение в обществе.

Вместо исполнения этого требования, мужчин, предварительно сорвав с них одежду, привязали к высоким деревянным шестам, а их спутницу утащили в дальнюю часть пещеры; её крики переросли в душераздирающие вопли, не смолкавшие до поздней ночи.

Пока вурмисы танцевали вокруг связанных гиперборейцев, какая-то гнусная карикатура на священника вырвалась вперёд, держа в руках маленькую миску с краской и кисть. Косматый --">