(Forest Metamorphosis) - Судьба и свобода (СИ)

за окном слышался едва доносящийся в спальный район с одной из главных улиц рев сирен скорой помощи, пожарных или полиции — обычные звуки немецкой ночи.

— Трахни меня!

Тони вздрогнул. Чуть не подскочил.

— Отвали, от тебя перегаром и блевотиной несет!

Алекс, раздевшийся догола, забрался к нему в кровать и придвинулся вплотную.

— Чтоб хоть было за что убивать. У меня никого не было.

— Ты что, рехнулся?! С чего ты вообще взял, что я гей?!

— А что, нет? — огорчился Алекс, явно так и не протрезвевший.

— Не твое дело!

— Значит, гей, — сделал вывод Алекс. — И с нэньки, небось, поэтому съебался?

— Блядь, даже если поэтому, отвали! А то потом начнешь рассказывать, как тебя «того»!

— Не начну…

Тони ощутил, как Алекс ласкает его. Вскочил с кровати.

— Я не трахаю пьяных мальчишек!

— Недоутопившихся, — кажется, Алекса опять пробивало на слезы. — И я не мальчишка! Мне уже двадцать три!

— А мне тридцать. Вали на диван, а то вышвырну из квартиры.

— Ну и вышвыривай. Я на мост пойду. Херовый тут мост. Новодел. В Вюрцбурге лучше.

Тони схватился за голову.

— Тогда спи здесь. А я на диван пойду.

Тони надел шорты и пошел в гостиную. К счастью, она закрывалась на замок. Он запер за собой дверь. Достал из шкафа плед. Алекс больше к нему не ломился. Через полчаса он встал, вышел из комнаты. Заглянул в спальню. Алекс, раскинувшись на его кровати, спал сладким сном. Наконец-то.

Тони невольно залюбовался парнем. И фигура, и лицо у того были очень привлекательными. Нет, он, конечно, уродом тоже не был. Темные волосы и карие глаза, правильные черты лица, худощавый, примерно такого же роста, как Алекс. Но спасенный им студент был не просто симпатичным, он был красавчиком. Светловолосым, стройным. На удивление, не изуродовавшим себя татуировками и пирсингом, и это при такой-то профессии! И еще и поэтому — как художник, осознавая свою красоту, и как выходец из консервативной семьи, понимая опасности непринятия обществом, — Алекс вполне обоснованно боялся «улицы», догадываясь, что его ждет через пару лет выживания. Желающих попользоваться такими внешними данными будет предостаточно. Несчастное чудо дрыхло, спьяну похрапывая.

С трудом оторвавшись от созерцания своего нового знакомого, Тони пошел к входной двери. Провернул ключ дважды в замке до упора и вытащил его. Обычно он даже не запирался. Красть у него было нечего, так что хватало того, что дверную ручку нельзя было нажать снаружи, да и подъезд закрывался тоже. И соседи бдили, особенно за тем, как другие сортируют мусор, дабы в случае чего пожаловаться на жильца. Некоторые даже биноклями пользовались, чтоб быть в курсе жизни окружающих. Плотные железные жалюзи в квартирах нужны были отнюдь не только для защиты от жары или света.

Он вернулся в гостиную и закрылся снова. Лег на диван и укрылся пледом. Утро обещало быть «веселым». Учитывая то, что завтра, нет, уже давно сегодня, была суббота — выходной день.

***

Проснулся Тони от вежливого стука. Он выругался и встал с дивана. Тело ломило из-за сна на неудобной мебели. Тони отпер дверь. За ней обнаружился Алекс. Он обмотался полотенцем, переминался с ноги на ногу и виновато смотрел в пол. Вымытые волосы торчали в разные стороны, как у нахохлившегося воробья. К счастью, перегаром и блевотиной от него больше не несло. Зато пахло его зубной пастой, шампунем и гелем для душа. Тони почувствовал, как начинает возбуждаться. Только этого не хватало!

— Извини, — буркнул Алекс. — Я проснулся в твоей постели. Голый. Я… У нас ничего не было? Я плохо помню, что было ночью.

— И что же ты помнишь? — поинтересовался Тони.

— Ты уехал с Украины из-за того, что ты гей.

— М-да… Идем завтракать, несчастье.

— Недоутопившееся, — тихо сказал Алекс. — Мои шмотки тут?

— Не знаю, не смотрел, куда ты их зашвырнул перед тем, как в постель ко мне залезть.

Алекс увидел свои вещи, брошенные в углу. Тони глянул на него и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Через пару минут Алекс пришел на кухню. Оттуда уже доносился аппетитный запах яичницы с беконом.