Александр Геннадьевич Карнишин - Общага [СИ]

выскочил в одних трусах в коридор, прислушался. Но в коридоре музыку было почти не слышно. Это где-то в другом месте. Он снова забежал в комнату: музыка бьет по ушам. Высунулся в коридор.

Тишина. Да как же это? Кинулся к окну, дернул шпингалеты, открывая обе створки, высунулся на улицу. Внизу, за забором, какая-то воинская часть. Вон, сидят солдатики вокруг курилки — вкопанной в землю металлической бочки с водой. По периметру плаца висят репродукторы.

Но они молчат! Это не от них шум. Повертел головой. Хотя чего там вертеть: комната была угловой, и если повернуть голову направо, то видишь угол здания, а за ним — производственные корпуса. А вот если повернуть голову налево, то видно все общежитие. И видно вон то окно, через три комнаты, из окна которого вывешены две колонки.

Точно! Молодежь! Празднует свободу и первое свое воскресенье здесь.

Музыку врубили, колонки — на улицу, чтобы и солдатикам было хорошо, а окна закрыли, и сидят, балдеют, сволочи!

Витёк натянул брюки, сунул ноги в стоптанные сандалеты, и пошел с больной головой разбираться. Конечно, если бы Николай был дома, то они пошли бы вдвоем, и Коля быстро успокоил бы молодых. Но приходится одному.

Он подошел к комнате, из-за двери которой раздавался жизнерадостный пьяный гогот вчерашних дембелей, толкнул дверь.

Заперто. Он постучал. Но кто мог там, под ту музыку и тот шум услышать стук в дверь? Тогда Витек стал пинать в дверь ногой, стараясь только не ушибить больной палец. На днях попался он на шутку, давно всем известную. Вышел утром пораньше, решил съездить на ВДНХ, и уже у угла общаги увидел лежащую на дороге картонную коробку из-под обуви. Ну, как шел, так с хорошим размахом, по-футбольному, пыром, пнул эту коробку. Да так пнул, что улетела и она и лежащий в ней кирпич. А он под смех высунувшихся из окон работяг, хромая поплелся обратно. Ноготь, вон, все еще сходит…

Витёк добавил к ударам ногой еще и оба кулака, и дверь, наконец, распахнулась. На пороге стоял, покачиваясь, незнакомый ему очень накачанный и уже загорелый парень, мутно вглядываясь в Витьковы очки.

— Ну?

— Вашу мать, вы музыку приглушите, мудаки! Народ спит со смены!

— Кто — мудаки? Мы — мудаки?

Пьяный попытался ухватить Витька за майку, но, получив по рукам, взъярился, размахнулся, и лететь бы Витьку по коридору, но тот сам пихнул парня обеими руками от себя и кинулся по коридору к своей комнате. За спиной раздался грохот падения, потом рев озверевшего качка и крики поддерживающих его приятелей. Не добегая до своей двери, Витёк шмыгнул направо в умывальную и стал за угол. Мимо пронеслись три полуодетые фигуры:

— Он из той комнаты!

Раздался стук в дверь. В его дверь. Но он же не закрывал ее, и дверь спокойно распахнулась.

— Нет его, мужики! Он, наверное, к дежурному побежал, жаловаться!

— Ну, не жить ему теперь…

Трое пробежали, топая, обратно, и завибрировала под ними лестница. Витёк вышел из своего укрытия, постоял в коридоре, и пошел в свою комнату. Сел на кровать. Что же делать-то? Музыка гремит. Эти, вон, ищут. Хреново как-то все. Вдруг музыка прекратилась. Еще через минуту в дверь заглянул дежурный по общежитию.

— О! Витёк, ты здесь? Во, дела. А я мужикам сказал, что ты, наверное, к коменданту пошел… Сказал, чтобы успокаивались, а то вышибут их на хрен отсюда.

— Да я и был здесь, — поправляя очки, пробормотал Витёк. — Они ж пьяные, не видят ничего.

— Тебе в ночь? Во сколько разбудить?

— Да не надо, у меня будильник. Я еще учебники почитаю…

— Готовишься? Молодец. Ну, пока!

Дежурный аккуратно прикрыл дверь и ушел по коридору, а Витёк посидел еще минут пять на кровати, ожидая продолжения. Но наступившая блаженная тишина, отсутствие противников, пережитый стресс как-то сразу навалились на него, что он прямо в брюках завалился на кровать и спокойно, без снов, уснул.

Вечером в столовой он снова увидел ту троицу, с мрачными лицами ужинавшую за соседним столом. Они ни на кого не смотрели, но вышли вместе с его сменой и пошли к корпусам. А там старшой дал одного, не того качка, но из той троицы, Витьку в напарники, и объяснил молодым, как себя вести и кто в паре старший.

После этой ночной смены в общаге было тихо. Троица, невыспавшаяся перед ночной сменой, поработавшая в полную силу всю ночь, спала без задних ног. А Витёк, привычный уже к ночным бдениям, сидел за учебниками и ждал Колю, который обещал принести яблок и бутылочку сухого вина.

--">