Энн Райс - Пандора

наш корень. Однако я весьма признателен вам за доброту и заботу обо мне».

Я была очарована.

«А что ты сам подумал о священном Покрывале?» – спросила я.

«Фатима, госпожа наша, – тихо произнес ты. – Покровы Турина, калека, выходящий из чудотворных вод Лурдеса! Какое утешение мы бы обрели, если бы могли с легкостью принять все это на веру!»

«А ты не поверил?»

Ты покачал головой.

«Лестат на самом деле тоже не поверил. Покрывало унесла в мир смертная девушка Дора – она выхватила его у Лестата. Но должен сказать, что вещь эта уникальна и изготовлена с непревзойденным мастерством, мне никогда не доводилось видеть предмет, более заслуживающий названия „реликвия“. – В твоем голосе явственно прозвучало уныние. – Его создавали с какими-то грандиозными намерениями».

«А вампир Арман, хрупкий маленький Арман, – он поверил? – спросила я и добавила в ожидании утвердительного ответа: – Арман посмотрел на него и увидел лицо Христа».

«В достаточной степени, чтобы умереть за него, – мрачно заметил ты. – Достаточно, чтобы раскрыть объятия навстречу восходящему солнцу».

Ты отвел взгляд и прикрыл глаза, моля таким образом не принуждать тебя к разговору об Армане и о том, как он ушел в утренний огонь.

Я вздохнула – твое умение столь четко и ясно выражать свои мысли и твой скептицизм в сочетании с очевидной привязанностью к остальным удивили и пленили меня.

«Арман… – потрясенно произнес ты, по-прежнему избегая моего взгляда. – Какой реквием. Знает ли он теперь, действительно ли Мемнох был настоящим, действительно ли Бог Воплощенный, искушавший Лестата, был сыном Бога Всемогущего? Знает ли это хоть кто-нибудь?»

Твой серьезный тон и звучавшая в нем страсть тронули меня. Ты не пресыщен, не циничен. Чувства, которые ты испытывал в связи с произошедшими событиями, твое отношение к этим существам, к стоявшим перед тобой вопросам были вполне искренними.

«Кстати, – добавил ты, – Покрывало заперли. Оно находится в Ватикане. В течение двух недель в соборе Святого Патрика на Пятой авеню творилась настоящая суматоха – все приходили заглянуть в глаза Господу. Потом священники забрали его и увезли в свои сокровищницы. Сомневаюсь, что сейчас хоть один народ обладает достаточной властью, чтобы увидеть его».

«А Лестат? Где он сейчас?»

«Он парализован и молчит. Лежит без движения на полу часовни в Новом Орлеане и не произносит ни звука. К нему пришла его мать. Вы ее знаете – Габриэль; он сделал ее вампиром».

«Да, я ее помню».

«Даже на нее он никак не реагирует. Что бы он ни увидел в ходе своего путешествия на Небеса и в ад, он никоим образом не знает, насколько это правда, – и он пытался объяснить это Доре! А через несколько ночей после того, как я с его слов записал всю историю, он впал в такое состояние.

Его глаза устремлены в одну точку, а тело безвольно и податливо. Они с Габриэль составляют удивительную пиету в часовне заброшенного монастыря. Разум его закрыт, хуже того – он пуст».

Я вдруг поняла, что мне очень нравится твоя манера речи, и это открытие, должна признаться, застало меня врасплох.

«Я ушел от Лестата, поскольку помочь ему или хотя бы достучаться до его сознания оказалось не в моих силах, – тем временем продолжал ты. – И мне необходимо выяснить, хочет ли кто-либо из старейших покончить со мной; я должен отправиться в путешествие и совершенствовать свои знания, чтобы познакомиться с опасностями мира, в который меня приняли».

«Ты слишком прямолинеен. И начисто лишен хитрости».

«Напротив. Я скрываю от вас свои самые большие достоинства. – Ты медленно, вежливо улыбнулся. – Ваша красота меня смущает. Вы к этому привыкли?»

«Вполне, – сказала я. – И устала от этого. Не обращай внимания. Позволь предупредить, что среди нас есть очень древние, никому не известные существа, и никто не знает, что именно они собой представляют и откуда пришли. Ходят слухи, что ты побывал у старейших из нас – Маарет и Мекаре; теперь они служат источником жизни всех нам подобных. Судя по всему, они удалились от нас и от всего мира, скрылись в тайном убежище и не жаждут власти».

«Вы абсолютно правы, – подтвердил ты, – и моя аудиенция была прекрасной, но краткой. Они не хотят никем править; с другой стороны, пока существует мир и в нем с незапамятных времен живут потомки Маарет – тысячи ее смертных потомков, Маарет никогда не уничтожит ни себя, ни свою сестру, тем самым погубив каждого из нас».

«Да, – ответила я. – Она --">