Лена Сплин - Мясо. История убийственной страсти

дорогой мозаичный паркет. А зачинщица надрывалась от смеха. Отчим тут же отправил падчерицу в государственный интернат для проблемных детей.

Оттуда она поступила в кулинарное училище на бюджетное место. Стала сначала поваром, потом шеф-поваром и вот, наконец, ресторанным критиком. Своей карьерой Мира была обязана лишь себе. Но родные считали иначе.

***

Мира трясущимися руками разорвала вакуумную упаковку бекона и впилась зубами в тонкое мясо. Оно растянулось и хлестко разорвалось. Она громко зачавкала. Привычный звук успокоил ее. Женщина восстановила дыхание и ощутила, как вместе с сытостью к ней приходит спокойствие.

“, Пожалуй, схожу на этот вечер”, – Мира убрала остатки мяса в морозилку. Кот услужливо терся о щиколотки. Немного подумав, хозяйка достала из холодильника молоко и, широко улыбнувшись животному, произнесла:

– Сейчас налью тебе, мой хороший. Как же я люблю тебя. Зачем людям дети, если есть котики?

***

Страсть к мясу с того злосчастного вечера, когда Мира на глазах у всех разделала барана, не исчезла, а только усилилась с годами.

Временами это было не просто желание поесть мяса, а настоящая одержимость им.

Ее многочисленные попытки бороться с одержимостью терпели крах, таблетки, выписанные психиатром на месяц-полтора, глушили пагубную страсть, а потом неконтролируемое желание съесть много мяса возвращалось с новой силой.

Наверное, так мозг Миры вырабатывал дофамин. У каждого свой источник удовольствия – алкоголь, травка, героин, жесткий секс. Ей для счастья нужен был отборный кусок мяса.

Часть 3

За пару километров до родительского дома Мира остановилась на обочине и пошла пешком. Недавно родители обзавелись собственным особняком в элитном поселке «Дикий бор», рядом с одноименным заповедником.

Здешняя природа выглядела впечатляюще мрачно: вековые густые сосны затмили вечерний закат, мохнатые высокие ели, вцепились к редким облакам, так и норовили сорвать их вниз, а огромные толстые дубы, презрительно глазели на нее сквозь тонкие щели, что украшали их стволы. Все это завораживало и внушало Мире темный животный страх.

Она прошла во двор, мысленно успокаивая себя:

«Думаю, в этот раз должно обойтись без пинков и колкостей. Я все предусмотрела, внешний вид, подарки»

Специально для этого вечера Мира надела короткое красное платье и туфли на шпильках. А подарки соответствовали предпочтениям родных. Луковицы цветов – для отчима, вдохновенно разводившего тюльпаны. Швейцарский шоколад – для матери. Сестре предназначалась кулинарная книга от знакомого европейского шеф-повара.

***

Пригласив старшую дочь к столу, хозяйка дома смахнула слезы полотенцем.

– Ну, что ты расчувствовалась, – Мира протянула руки, чтоб обнять эту женщину и впервые за много лет назвать мамой.

– Нет, это от лука, – женщина мягко отстранилась от навязчивых объятий.

Мира с доброжелательной улыбкой раздала подарки родным.

Только младшая сестра поблагодарила ее, мать с отчимом отделались натянутой улыбкой.

Мира молча и села за стол. В ожидании традиционно безвкусных овощей, она исподлобья разглядывала присутствующих. Отчим нагло пялился на падчерицу бесстыжими глазами мышиного цвета с сеточкой красных сосудиков на белках.

Внешне этот престарелый ловелас напоминал дряхлого кабана, мясо которого женщина точно не стала бы пробовать. Люда в неполные двадцать пять выглядела как подросток: субтильная, с длинной шеей и изящной осанкой. Тамара Владимировна, хоть и перешагнула полувековой рубеж, напоминала молодую Катрин Денёв. Тот же взгляд, осиная талия. Мира не могла налюбоваться их внешностью. Стройные, легкие как две грациозные лани.

– Как там твоя работа блогера? – мать попыталась начать нечто похожее на светскую беседу.

– Мама, я ресторанный критик,

– Вот – работа моей мечты. Жрать и деньги хапать, – хохотнул отчим.

– Я стала критиком только после того, как доказала, что умею отлично готовить.

– Я читал твои статьи! Достойно…несмотря на твой неуживчивый характер добиться успеха, это прорыв, я и не думал, --">