Константин Алексеевич Ширяев - Книга жёлтой росомахи

впервые вышел один в свой заснеженный двор с деревянной лопаточкой.

Доброхотов не был ни великим праведником, ни великим грешником. Самый обычный человек. Он никого не убил, не обокрал, не оболгал, не оклеветал и не предал. Почитал отца и мать. Да, злословил, но не по злобе. Прелюбы сотворял, но женам не изменял по причине их полного отсутствия.

«Если я чего и заслуживаю, то уж никак не ада», – посмеивался в усы Леонид.

Потом он задумался: почему в американских фильмах некоторые персонажи не могли сразу попасть в рай. В одной картине, они припомнил, герой не мог попасть в рай, потому что его земная жизнь состояла из трусливых поступков. Он боялся заступиться за слабого, боялся признаться в любви, боялся начальства.

Доброхотов, откинув мелкие грехи, вспомнил самые ужасные – до паники – случаи.

Первый раз произошёл, когда учился водить машину. В его техникуме в добровольно-принудительном порядке обучали молодёжь вождению. Инструктор заставил Лёньку выехать на учебном грузовике на улицу города на второй день занятий. Ехали медленно, но моргающие светофоры, ослепляющие светом фары встречных бибикающих машин вышибли из Доброхотова такой объём холодного пота, что мгновенно промокли не только нижнее бельё, но и свитер и ветровка.

Второй раз случился в Афгане. На Перевале под Пешаваром их танковая колона попала под обстрел. Лёнька сразу оглох от звуков выстрелов, нос забил запах пороха. Он был в панике, перестал соображать, ему захотелось бросить автомат и бежать. Он забился под машину ожидая: когда в мякоть его тела вопьётся осколок или пуля.

Потом, попадая под обстрелы, Леонид действовал с холодным рассудком, зная откуда ждать пули, выбирал удачные позиции для укрытия и успешно отстреливался. Конечно, был страх, но не панический, не безумный – до рвоты, как в первый раз.

Третий раз случился недавно. Он тогда с очередной подругой отдыхал в Египте. Забрались они в пирамиду Хеопса, спустились к центру – в абсолютно пустую камеру внутри, где, как говорили, раньше стоял саркофаг. Народу скопилось много. Было два потока – одни спускались в камеру по многометровому тоннелю, другие поднимались вверх по нему.

Доброхотов начал было подниматься и вдруг в тоннеле погас свет. До выхода метров сто, тоннель узкий (не большее двух метров в ширину), в котором застыли два многолюдных потока. Леонид вдруг почувствовал: миллионы тонн каменных глыб, из которых была построена пирамида, готовы раздавить его как букашку. Ему резко стало не хватать воздуха, паника раздирала его грудь, захотелось заорать от ужаса. Он начал рвать рубашку на груди, ногтями скрести гортань, хватать ртом остатки воздуха. Он умер бы от удушья, если бы вдруг свет опять не включили. Темно было всего несколько секунд, но для него они были бесконечными, ужасными.

«Нет», решил со смехом Доброхотов: «Трусость – не повод для оказаться в аду».

Перебирая другие фильмы, он обнаружил главную идею: дескать, Любовь ведёт в рай, а её отсутствие – в ад.

Лёня стал вспоминать свои «любови», но не смог зацепиться за что-то серьёзное. Нельзя же назвать настоящей любовью обычную сексуальную страсть.

Он встал с дивана, стал бродить по комнате из угла в угол. Масли накатывались, как волны, образовывая мешанину в голове.

Лёня закурил. Никотин успокоил словомешалку в мозгу.

«Ну почему я верю во всякий бред? Почему это я умру ни с того, ни с сего?» – чертыхнулся Леонид и включил радио – Ретро-FM.

На волнах этой стации в его квартиру ворвались песни и мелодии, которыми была расцвечена вся его жизнь – от детства до зрелости.

Доброхотов опять рухнул на диван, закрыл глаза, вслушиваясь в знакомые звуки. Он вспоминал всё, что высвечивали слова и напевы в анфиладе лет его пролетевшей так быстро жизни.

«Люди встречаются, люди влюбляются, женятся», – пели Голубые гитары. Эти слова перенесли его в лето 1971 года. Маленький шестилетний Лёша лежит в кровати в детском лагере в подмосковном городе Тучково. Малышей уложили в 9 вечера, а у старших ребят в это время на танцплощадке до полуночи массовка (тогда не было слова «дискотека»). Хит тех лет не даёт заснуть ребятишкам.

«Ма Бекер!» Вот уже голосит Лиз Митчелл из Бони М. 1979 год. Опять танцплощадка, но уже в пионерлагере под Киевом. Теперь Лёнька в первый раз вышел потанцевать под эту зажигательную музыку. Сюда его пригласила девочка из младшего отряда. Она влюбилась в 13-летнего мальчишку. А он этого и не замечал, голова его --">