Тим Миллер - Дорога во тьму

вышел из транса.

- О, привет, Тереза, извини, - cказал он, поднимая голову.

- Ты опять спал за своим столом и пропустил три звонка!

- Я... э-э... Извиняюсь. Я плохо себя чувствую.

- Если ты плохо себя чувствуешь, возьми больничный. Нельзя спать на работе. Это твое последнее предупреждение, - сказала она и, пыхтя, направилась к своему столу.

Тони стиснул зубы, глядя вслед удаляющейся старой суке. Он ненавидел ее. Он ненавидел эту работу и это место. Он устал, потому что новые антидепрессанты, которые ему прописали, делали его чертовски сонным. Беда была в том, что он нуждался в них из-за своей дерьмовой работы.

Много лет назад он окончил Техасский университет со степенью магистра бизнеса и когда-то работал менеджером в рекламной фирме. Он был творческим человеком, и его прошлая работа позволяла ему использовать свои таланты. Из-за экономического кризиса он был обречен провести последние пять лет в аду колл-центра страховой компании. Теперь его дни были заполнены тем, что он слушал, как старики ворчат о том, что их слишком дорогое дерьмо недостаточно застраховано.

Он ненавидел это, ненавидел их и ненавидел своих коллег, которые, казалось, пили корпоративный "Kool-Aid". Это была еще одна причина, по которой он здесь не вписывался. Его прежняя работа была в компании, но небольшой. Там было около дюжины сотрудников, и он работал автономно. В "Юнайтед Проперти энд Кажуалти" работали тысячи сотрудников. Компания убедила их всех, что они все – одаренная часть общества, созданные, чтобы работать там. У них даже было глупое приветствие, которое они делали на собраниях команд каждый вторник. Тони никогда не кричал "ура", что обычно приводило их в ярость. Но ему было все равно. Это было глупо. Хотя он не мог позволить себе потерять эту работу, в глубине души ему хотелось, чтобы его уволили.

Его размышления были прерваны жужжанием телефона, который снова зазвонил.

- "Юнайтед Проперти энд Кажуалти", - сказал Тони в микрофон, - чем я могу вам помочь?

- Да, у меня вопрос по счету за автострахование.

- Да, сэр. Я могу помочь вам в этом. Так в чем же заключается ваш вопрос?

- Ну, я только что получил продление на шесть месяцев и заметил, что оно подорожало на доллар. Я хотел бы знать почему.

- Доллар в месяц, сэр? - спросил Тони.

- Нет, доллар за все шесть месяцев.

- Значит, вы беспокоитесь о прибавке в один доллар за шесть месяцев? Сэр, это даже не 20 центов в месяц.

- Мне все равно, что ты об этом думаешь! Я хочу знать, почему моя ставка выросла! У меня нет несчастных случаев, штрафов или чего-то еще. Это просто смешно.

Тони отключил телефон и закатил глаза. Такое дерьмо он слышал по десять раз в день. Он едва мог оплатить страховку на машину, едва сводил концы с концами. Тем не менее, эти богатые придурки звонят и жалуются на повышение на один доллар. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, слушая, как клиент в течение нескольких минут бормочет какую-то несущественную чепуху, прежде чем закончить разговор.

К счастью, это был его последний звонок за день. Закончив разговор, который, казалось, длился целую вечность, он снял наушники, вышел из системы и направился к двери. Он пробирался сквозь толпу служащих, направлявшихся к автостоянке как овцы, которых загоняют в сарай. В свои сорок пять лет он не мог поверить, что его жизнь стала такой. Всего десять лет назад он собирался уйти на пенсию к пятидесяти годам. Он хотел бы знать, где все пошло не так.

Дорога домой заняла пятнадцать минут через центр Сан-Антонио, пока там было мало машин. Когда он вернулся домой, его жена, Ким, убирала на кухне. Больше всего он был рад видеть ее.

- Привет, милый, - сказала она, подходя и целуя его в щеку. - Я оставила косилку для тебя, трава на заднем дворе становится высокой. Мусор тоже надо вынести.

- Привет, у меня был хороший день, спасибо, - cказал Тони. - Пойду позабочусь о дворе.

- Ладно. О, мой отец приходил. Он одолжил нам немного денег, чтобы заплатить за машину.

Отлично.

- О'кей, круто, наверно, - сказал Тони.

- Да, но он не был рад. Сказал, что тебе нужно найти вторую работу или настоящую.

- Господи Иисусе, мать твою. Я зарабатываю пятнадцать долларов в час, эта дыра в дерьме. Я ничего не могу с этим поделать, большая часть идет на алименты и медицинскую страховку.

- Я знаю. Он просто думает, что ты должен быть в состоянии заботиться о своей семье, как он о своей.

- А он понимает, что все уже не так, как было тридцать лет назад? --">