Анна Сафронова - Объятая сном

сыновьями читала книгу. В гостиную вошел мужчина средних лет, блондин, с волосами до плеч, довольно редкая прическа для мужчин их круга общения.

– Алексей, — мелькнула мысль в голове Оленьки.

Да, это был художник из Ольховки. Только сейчас он выглядел, как состоятельный деловой человек, был одет «с иголочки», говорил четко и коротко.

Но, стоило ему увидеть Ольгу Дмитриевну, мужчину, как подменили!

– Оленька, я уж не чаял! Какое счастье снова видеть вас!

Никита увёл мальчиков в детскую. В гостиную вошёл отец, следом Макар занёс картину, упакованную для перевозки.

– Ну что, Алексей, это она, ваша муза?

– Да, я так вам благодарен!

— Себя благодарите, точнее, свой талант! Так реалистично написать ряд портретов моей дочери не смог бы сам Господь Бог, как мне кажется.

— Ряд портретов? — Вмешалась Ольга.

— Да, да! – подтвердил Виктор Сергеевич – Представляешь, зашёл на выставку к очень известному художнику, как мне порекомендовали этого гения, а там все стены увешаны твоими лицами! И сидящая, и лежащая, и даже спящая! Ну, я к художнику, откуда, мол, знаете эту женщину, и всё такое. А он мне так в лоб и отвечает: "это любовь всей моей жизни, моя муза", говорит, "если бы не она, не был бы я известным портретистом". А я отвечаю: "Правда? Какое совпадение, это и моя муза тоже. И любовь всей моей жизни". Вот такая весёлая история.

Оленька смотрела, не отводя глаз от Алексея. Ее улыбка говорила за нее, лицо светилось тем редким светом счастья, который появляется в исключительных случаях.

И теперь уже всё пережитое было неважно. Они смотрели друг на друга и молчали.

Сонечка распаковала портрет. На картине была изображена спящая девушка. Она лежала на правом боку, плечи были обнажены, волосы рассыпаны по подушке, а в руке была зажата любимая Оленькина игрушка «Добрый сон».

— А это – отец указал на изображённого на портрете ловца злых духов и снов — оберег, который смастерила тебе Настя, когда ты родилась. Откуда вы, Алексей, знаете, как он выглядел? Почему вы нарисовали его в руке спящей Оленьки?

— Мне однажды приснился сон, и в нём я увидел эту картинку. Вот и нарисовал её по памяти.

Ольга, не торопясь встала со своего места, подошла к картине и мужчинам, разглядывающим детали рисунка.

Сонечка уже сходила в спальню и принесла оттуда любимую с детства игрушку. Ольга взяла оберег в свои руки:

– Да, эта вещица с рождения рядом со мной. А название ей придумал мой отец. Зовут её…

– «Добрый сон». – продолжил Виктор Сергеевич.

Эпилог

Жили тихо, без ссор и скандалов. Поместье Заречных стало для большой семьи надёжным домом. Так и называли: "Заречное".

Алексей очень любил Ольгу, практически боготворил. Она была его музой, его вдохновением, его жизнью, наконец. Художник много и продуктивно работал.

Его картины выставлялись как в России, так и за рубежом.

Любила ли живописца Оленька, она и сама не знала. Что-то надломилось в ней после всей этой истории со смертью Петра. Официально числилась вдовой и могла бы выйти замуж, но женщина не хотела этого. Ее здоровье сильно подорвалось, головные боли часто беспокоили и не позволяли радоваться жизни.

Да, они жили вместе, как муж и жена. Дети понимали, что Алексей любит их мать. Но афишировать отношения Ольга не желала.

Полунины обнищали. Те деньги, которые Николай Фёдорович отдал сыну, быстро закончились. Приходилось все средства пересылать во Францию для безбедного существования Петеньки. Ларису Андреевну, случайно узнавшую от Прихватова о том, что сын жив, хватил удар.

Соня и Макар поженились той же осенью, как и планировали. Они жили в Ольховке, трудились на Полунина.

Ольга Дмитриевна родила дочь. После родов здоровье матери заметно ухудшилось. В мучении и постоянных болях Ольга прожила ещё три года. Сны ей теперь больше не снились.

Местный доктор немного облегчал страдания больной, но зачастую просто разводил руками от бессилия. Отец Оленьки приглашал столичных лекарей. Но те лишь на время снимали боль, не в силах вылечить болезнь.

Однажды пришла Настя. Отца Ольги не было в поместье, уехал в столицу по делам. Мать поднялась в её спальню, обняла страдалицу и произнесла:

– Молю тебя, дитя мое, прости меня.

– Мама, я тебя давно простила.

– Девочка моя горемычная, прости и мужа своего, Петра! Сними с души грех, не держи обиду. Тебе и самой легче станет.

– Мамочка, не могу. Он ведь разбил моё сердце, я в любовь верить перестала, он предал не только меня, --">