Анна Сафронова - Объятая сном

наблюдала, стоя за деревом. Но любопытство взяло верх, и она подошла к мельнице. Но, чтобы не обнаружить себя, сделала это с противоположной стороны от двери. Там была широкая доска в стене, которую в детстве Оленька аккуратно отодвигала и пряталась внутрь, играя в жмурки. Мало кто знал про эту тайную дощечку.

Внутри было пусто, всё обветшало и не выказывало признаков жизни. Ольга прислушалась. Вот угукает филин в лесу, поют сверчки. Но она искала в палитре ночных звуков человеческую речь. Тонкий музыкальный слух не подвел, да, она отчётливо слышала голоса мужчин. Вот только не понимала откуда они раздаются? Было такое ощущение, что звуки слышны из-под земли!

Ольга вышла в центр мельницы и легла всем телом навзничь. Она приложила ухо к земле и послушала. Так и есть, диалог вели двое мужчин. Из-под земли!

Оленька лежала, слушала и не верила своим ушам. Тембр голоса второго мужчины, который разговаривал с ее свекром, был похож на тембр Петра!

– Я схожу с ума! – решила она – Видимо, я уснула и мне это всё снится. Сейчас мёртвый Петя выйдет из-под земли ко мне.

Но голоса звучали всё громче:

«– Петя, сынок, неужели у нас всё получилось? Я так рад! Завтра продадим это злополучное поместье, и ты уедешь за границу. Все документы я справил. Осталось только обзавестись нужной суммой, и ты свободен! Как ты всё хорошо придумал с этим актеришкой! Никто и не кинулся его искать. Видимо, подумали, что он спился где-то под забором. А он с почестями похоронен, как помещик.

– Да, отец, уже всё позади. Осталось только продать поместье. Спасибо тебе за то, что ты так вовремя прислал мне депешу о том, что цыгане планируют меня убить на юбилее в трактире. Они бы не успокоились, зная, что я живу на этом свете.

– Прихватов скопил немало, но этих денег тебе хватит всего на неделю жизни во Франции. Поэтому потерпи немного. Я всё устрою так, что в документах будет фигурировать одна сумма продажи, а в реальности я получу намного больше. Разница пригодится тебе за границей.

– Ха, да с такими харчами и с такой Матрёной здесь можно до самых холодов просидеть! Матрёна хороша! Ох, хороша! Ха-ха-ха-ха!

– Я знаю, чем тебя можно порадовать, сыночек. И вкус твой тоже изучил.»

Мужчины громко смеялись. Оленька не могла поверить. Это точно был не сон, но ощущение нереальности происходящего засело в ее сознании. Голова болела невыносимо, звон в ушах усиливался, разум отказывался верить.

И тут она вспомнила логические задачки папеньки. Ольга решительно встала, окинула взглядом деревянный пол, раздвинула солому и вдруг увидела поперечную прорезь на досках. Подпол! Она нашла петлю, схватилась за неё и резко откинула ляду погреба.

Снизу, приоткрыв от неожиданности рты, смотрели свекр и Петя! Оленька лишилась чувств.

Очнулась она от неприятных легких пощечин. Сонечка охала и приводила свою любимую хозяйку в чувства. Макар стоял неподалеку и, как мог, удерживал Петра за руки, чтобы тот не сбежал. Николай Фёдорович находился рядом и громко кричал на Макара:

– Отпусти, громила! Кому говорят! Ты не видишь – это твой хозяин, Пётр Николаевич!

– Хозяин мой помер. У меня теперь хозяйка одна осталась. А что енто за хрукт ща Ольга Дмитриевна разберутся! Видите, плохо им! Очнутся и скажут кто есть кто.

Оленька с Сониной помощью приподнялась на локтях:

– Сонечка, вы как здесь?

– Да что ж я, свою хозяйку не знаю? Вон, в платье улеглись и притворялись, будто спите. Я и почуяла неладное. Мы с Макарушкой затаились за сараем, да и за вами следом прокралися.

Ольга перевела взгляд на Петра:

– Петя, это и вправду ты?

– Так получилось, дорогая. – Надменно и ничуть не смущаясь ответил Пётр. – Эти убийцы, они преследовали меня. Мне надо было исчезнуть, иначе они бы не успокоились.

– Петя, но как же мы? Ведь я с горя сама чуть жизни не лишилась, дети страдают. А Лариса Андреевна знает? Знает, что ты жив?

– Нет.

– Но ведь это бесчеловечно, – Ольга с трудом поднялась на ноги. – Ты собственную мать обрек на муки! Она оплакивает тебя, винит себя в твоей смерти! Как ты так можешь? Да и ладно мы, но мои родственники, братья-цыгане сядут в тюрьму, я собственноручно написала на них донос.

– Уж они-то сядут за дело. Актера-то они подрезали. Хоть и не меня, но всё же живого человека жизни лишили.

– Да, еще и актер на твоей совести. Петя, ты подлец! Ты это понимаешь? Ты предал нас всех. Лучше бы ты умер. Моим сыновьям я не скажу о том, что ты жив, отца у них больше нет. До этого момента он --">