Ольга Гуляева - Как умирала Вера

захотелось немного проветриться. Несколько раз он разворачивался, намереваясь вернуться назад, но шаге на пятнадцатом эта решимость куда-то улетучивалась, и он снова резко поворачивал в том направлении, где, как ему представлялось, находился его дом.

Почему он не признался, что был знаком с покойной? Решил, что это ничего уже не изменит, а лишь добавит ему хлопот? Но это несправедливо по отношению к Вере. Он был ее последним мужчиной. Это факт. И он пережил с ней прекрасные моменты. Он посмел надеяться, что вот она – та самая, в которой он нашел все, что ему нужно. Он думал, что никогда не женится во второй раз, но, глядя на нее, задавался вопросом – а почему бы и нет? А она взяла и умерла! Без единой ссадины, без единой царапины. Просто умерла, как будто ему назло. И даже на операционном столе ее бездыханное тело было прекраснее, чем когда-либо, как будто она посылала ему немой укор – смотри, что ты потерял!

Ну да, он перебрал, попросил ее сесть за руль. Но и она тоже выпила бокал вина в начале ужина. Но дело не в этом. Дело в плохой видимости и проливном дожде, так несвойственном началу декабря. Она кричала, что ничего не видит, а он, насмехаясь над ее манерой вождения, заставлял ее ехать быстрее. А Вера – натура горячая. Она грозилась остановиться и высадить его на трассе, но от возмущения вжимала педаль газа в пол еще сильнее. Для обоих это была своеобразная игра, сгусток эмоций, сулящий незабываемый накал страстей последующей ночью. Как глупо. Это он убил ее, как ни крути. Только поверить в это не мог до самого конца. В больницу ее привезли просто без сознания, хотя оба они вылетели через лобовое стекло, поскольку были не пристегнуты. Видимо, все удары, пусть и несильные, принял на себя Антон. Веру положили в обычную палату, а ему обработали пустяковые раны. А через какую-то пару часов ему сообщили, что участница аварии скончалась. Поверить в это было невозможно, и чтобы исправить это глупое недоразумение, ему пришлось поехать в морг. Поехать в морг! Какого лешего ее так быстро увезли в морг к черту на кулички, если при больнице также имеется патологоанатомическое отделение?

Антон втянул голову в плечи. Со вчерашнего дождливого вечера здорово похолодало, а он был легко одет, да еще и саднили свежие царапины. Но молодой человек долгое время не обращал внимания ни на холод, ни на боль. Слишком велика была досада от событий сегодняшней ночи. Веру жаль. И самому дискомфортно. Сейчас он кое-как доберется до дома, а завтра снова проснется одиноким человеком. За последние три месяца он привык просыпаться с мыслью, что у него есть Вера. Требовалось еще время присмотреться к ней повнимательнее, но от встречи к встрече он все больше убеждался, что она именно та, кто ему нужен. Красивая, но лишенная пафоса и надменности, простая, своя девчонка. Хоть за плечами у нее, как и у него, были брак и неудачный опыт, она к своим почти тридцати годам сохранила легкий нрав и веселый характер. Ему нравились ее интеллект и чувство юмора. Порой ему даже казалось, что он немного не дотягивает и пасует перед ней, но Вера умела вовремя сдать позиции и покориться, притвориться маленькой несмышленой девочкой, нуждающейся в защите и мужском плече.

Его снова пронзило желание вернуться в морг. Как он мог оставить ее одну в этом жутком холодном месте, когда она впервые в жизни не притворялась беззащитной, а являлась таковой? Это последняя возможность побыть с Верой, максимально приближенной к ее живому образу. Через пару дней на похоронах вместо нее будет уже выпотрошенное чучело. А он и не собирался ни на какие похороны. Он сбежал от нее навсегда в надежде поскорее расправиться с чувством досады, которое было вызвано смертью понравившейся ему девушки. Это подло и эгоистично. Он был зол на себя.

3

Пою и пью,

Не думая о смерти,

Раскинув руки,

Падаю в траву,

И если я умру на белом свете,

То я умру от счастья, что живу.

Евгений Евтушенко «Пролог (Я разный)»

– Короче, Пахом, знай, что все мужики козлы! – вещала Вера, сидя на подлокотнике кресла, в котором скромно устроился Пахом. Одной рукой она похлопывала его по плечу, а второй размахивала для убедительности, рисуя в воздухе невидимые круги и не выпуская при этом наполовину наполненный стакан. – Знаешь, почему я тебе об этом говорю? Потому что ты не совсем мужик. Ой, прости. Правильнее сказать, не совсем человек. Вот смотрю я на тебя и думаю – да ты же --">