Антон Александрович Мишин - Увалень

ведь и её краски так часто разливались на тучном теле сына.

Иерархия окончательно выстроилась таким образом: мама, Валя, кот Борис и, наконец, Славик. Он всё же ценился немного выше мышей, которых догонял и ел Борис. Семья проживала на первом этаже, поэтому мыши всегда находили лазейки сквозь некрашеные со времён ухода Вити, и начавшие подгнивать доски пола. Конечно, иерархия была негласной, а лишь выстроенной отношением матери к членам семьи.

На пьедестал удовольствий у Славика стала еда, причём конкурентов не осталось вовсе. Благо, что мама продолжала работать на том же месте. Он теперь не мог представить и дня без колбасного изделия. Славик любил всё от маленькой шпикачки и палочки варёно-копчёной до четырёхкилограммового, язык не повернётся назвать это чудовище так, батона «Докторской» в натуральной оболочке. А так же хлеб во всех его проявлениях.

– Он готов проглотить весь мир! – жаловалась мать знакомым при встрече.

После уроков Славик первым делом наведывался к холодильнику. Валя, если была дома, а не на танцах, тут как тут подбегала, грозила и даже била маленькими кулачками на мамин манер, но для подкожной брони Увальня всё оставалось нипочём. Он просто продолжал есть дальше. Когда же мама приходила с работы, заглядывала в холодильник, и, не досчитавшись львиной доли продуктов, ещё больше распалялась от рассказов Вали – жиденькому ремешку было, где разгуляться. Этот гад стегал словно хлыст, оставляя тонкие полосы на большом теле. Славик орал и страдал. Валя удалялась.

Но Увалень не мог по-другому. Большой организм требовал непрерывного восполнения белков, жиров и углеводов. Поэтому он всё чаще сбегал с уроков, тем самым убивая двух зайцев: ускользая от хулиганов и приближаясь к вожделенной еде. Но за прогулы мама не щадила. Она буквально впадала в ярость берсерка, вкладывая в движения ремнём всё больше злости. Затем Славика как обычно лишали ужина. А мама говорила что-то вроде:

– Он итак пожрал колбасы и хлеба на три дня вперёд, – и Увалень удалялся в свой уголок.

За ужином мама с Викой всегда смотрели сериал, так что это время стало самым тихим для Увальня. Кожа немного горела от ремешка, но приятная тяжесть в животе всё компенсировала.

После приготовлений ко сну, спать Валя ложилась на диване с мамой, оставляя брата одного в комнате. Любимую лампу сына мама давно разбила. Славик умолял, чтобы они не выключали телевизор.

– И как нам спать?! – кричала мама в ответ и отправляла Валю закрыть дверь.

Затем вдали из темноты до них доносился плач, плавно перетекающий в рыдания. Мама потихоньку закипала, а затем вставала, трясла, и, в конце концов, била Славика, будто этим можно кого-то успокоить. А тот в ответ мычал.

– Да сколько можно! Перед соседями стыдно! – смирившись, она ненадолго уходила, вернувшись, кидая в постель завиток его любимой заранее спрятанной «Краковской» и закрывала дверь со словами:

– На, только успокойся, – и он действительно успокаивался, вгрызался в середину колбасной дуги, таявший потихоньку шпик стекал тонкими струйками по крупному лицу, капая на постельное бельё, образуя объёмные жировые пятна. И Славик засыпал.

Субботу и воскресенье мама проводила дома, а значит, выходные для Увальня являлись чем-то весьма условным. Он чувствовал себя под постоянным давлением слабого пола. Это было всё равно, что вечер буднего, растянутый на два дня. Так теперь протекала его жизнь – день за днём, неделя цеплялась за месяцы до одного вечера.

Дело в том, что кто-то в маминой смене положил не в ту партию колбасы слишком много мускатного ореха, и вся бригада в наказание оказалась вынуждена остаться, дабы исправить ошибку одного работника. Так что дети остались вечером сами по себе.

Славик как обычно нарезал себе большие ломти хлеба с колбасой и начал процесс поглощения. Валя пыталась остановить, но впустую. После внушительного ужина Увалень, не чувствуя угрозы, переместился, заняв место на кресле в правом углу зала около окна, завешенного грязным тюлем.

Валя улеглась на диван и начала щёлкать кнопку пульта, переключая каналы, пока не наткнулась на любимый, но уже в таком далёком для неё прошлом, мультик. Славик видел его впервые, заинтересовавшись и перестав наблюдать, как в оконном проёме набирает силу вечер, полностью погрузившись в картинку на экране.

Наступило время сериалов. Валя, может, и сама хотела продолжить смотреть мультфильм, но видя, как тот подействовал --">