В. Юберге Ализанер - Чёрная бузина (СИ)

в плечо впились костистые пальцы и потащили прочь, глубже в лес. За обрубком тянулся смазанный кровавый след.

<p>

III</p>

   Илья сошёл на автостанции Зубовой Поляны с небольшим опозданием - в семь сорок вечера. Солнце закатилось, цвета потеряли сочность.

   Прогулялся с Ленинской на Пролетарскую, к навесному мосту. За мостом повернул влево, до железнодорожных путей, по старым посеревшим шпалам - дальше от городка, на другую сторону насыпи - и в лес.

   Настала та пора сентябрьского дня, когда золотисто-жёлтая с вкраплениями алого и последними мазками зелени листва, утратив закатные краски, приобретает мертвенную серость. Прохладный вечер окружил Кауфмана, на бледнеющем небе светился месяц, у горизонта сиял одинокий глаз Венеры, вечерней звезды.

   Ботинки проваливались в раскисшую, не просохшую с последнего дождя лесную подстилку из гниющей листвы, крошащихся под ногой старых веток, пустых оболочек погибших жучков-паучков. Илья заботливо отводил в сторону полуголые кусты, которые цеплялись, как юродивые, жалостливо вопрошая, за что им эти увядание и смерть.

   У границ покинутого кладбища военнопленных преграждала путь стена непроницаемой густой тьмы. Илья нахмурился, повелительным жестом обвёл стершиеся ряды могил. Из рукава выпала цепочка с десятком портальных крестов, приколотая к манжету крохотной английской булавкой. Кресты звякали друг об друга, кружась и покачиваясь.

   В метре, лицом к лицу с Ильей, вырос демон с копной рогов. Илья почтительно склонился, скрестив руки на груди, как полагается приветствовать сахсарса - злого духа, оберегающего границы мира иного.

   - Не пересёк бузинный круг, но приглашён за границы, - церемонно провозгласил Илья.

   Сахсарса качнул тяжёлой головой, соглашаясь, и отступил в заросли орешника. За могилами заклубился плотный туман, словно за сценой включили дымовую пушку. В белёсых клубах выступили заросли бузины, спелые кисти посматривали на Илью влажными глазками чёрных ягод. Тут и там проглядывали громоздкие фигуры демонов, вспыхивали неверные холодные огни. Провалившись по самые лодыжки в болотистом месте, Илья хватанул левым ботинком мокрую грязь и досадливо поморщился.

   За бузинным кругом застыл в ожидании суд - пятеро сахсарса, в центре - Наместник с традиционными тремя голосами, по правую и левую руку - недвижимые двойки Советников. Илья проследил направление взглядов собравшихся, и его сердце ухнуло в желудок - искры сахсарских глаз прожигали осунувшуюся, лихорадочно трясущуюся Ирину, которая непрерывно щупала искалеченную руку в обрезках рукава камуфляжной куртки.

   Илья поспешил к ней, пока сахсарса не вышли из оцепенения, потревоженные его появлением. Подле Ирины стоял, опираясь на вычурную, волной изогнутую трость, среднего роста мужчина с небрежно уложенными волосами с проседью, в долгополом старомодном сюртуке. Глубокие морщины прорезали усталое молодое лицо, словно он давно боролся с тяжелой болезнью, которая его вконец измучила.

   - Король змей да восславится, - прокаркал он.

   - Орден Путей да получит столько мертвечины, чтоб насытиться, некромаг, - в той же манере отозвался Илья.

   Собеседник осклабился, показывая сколотые, пожелтелые зубы. Илья обогнул некромага и присел к Ирине. Заготовленные по дороге слова вылетели у него из головы при виде воспалённых глаз, дрожащих слезами.

   - Илья...Кириллович, - выдохнула потрясённая Ирина.

   Илья, словно они были не в осеннем лесу на сахсарском суде, а в конторе обсуждали занятный правовой казус за вечерним чаем, пристально, с ожиданием глядел ей прямо в душу. Она, окунувшись в его взгляд, как в тёмное безлунное небо, сжалась, здоровой рукой зашарила по карманам, нашла спрятанный от демонов крест и протянула ему. Крест дёргался от бившей Ирину крупной дрожи.

   Илья кивнул, забрал крест и приладил на цепочку к другим крестам, которые обступили товарища, как отец и брат - библейского блудного

--">