Максим Ахмадович Кабир - Мухи

Максим Кабир Мухи

© Максим Кабир, текст, 2021

© Алексей Провоторов, обложка, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

* * *

«Имя Максима Кабира давно уже стало синомимом качества. Одного взгляда на обложку достаточно, чтобы понять – будет страшно. Будет увлекательно. Будет кровь, секс, смерть и древние твари. И Кабир не разочаровывает».

Олег Кожин, писатель, автор сборника «Зверинец»

«Интереснейший синтез ветхозветной демонологии с «повелителем мух» Баал-Зебубом во главе, фольклорных верований и глубокого анализа традиции заложных покойников и возведения скудельниц («хранилищ» для мертвецов) на Руси».

Ольга Жердева, литературный и театральный критик

* * *

Кто такие, черт возьми, все эти поганые мертвецы, кишащие в этом доме, как черви в трупе?

Ричард Матесон. Адский дом

Пролог

1918 год

Они крались по лугу, пригибаясь, едва ли не на четвереньках. Замирали, когда луна выкатывалась из-за туч. Рядом плескалась Змийка, стрекотали цикады. Поле казалось горой, по которой надо карабкаться, цепляясь за стебли ярутки, и каждый шаг отдавался болью в суставах.

Со стороны Шестина загрохотали пушки. Лариса припала к земле. Оглянулась, дернула брата за рукав: ложись! И тут же испугалась, что Гриша больше не сможет подняться, продолжить путь. В лунном сиянии его лицо было белой маской, восковым слепком. Рубаху измарала кровь.

Он мотал курчавой головой, словно отнекивался от зовущей смерти.

– Чего встали? – шикнул из зарослей Маклок. В его бороде запутались травинки, глаза под косматыми бровями сверкали. Маклок прекрасно понимал, что сделают с ними троими комиссары, попадись они в красные лапы.

– Артиллерия, – прошептала Лариса.

– Чую, что не Илия на колеснице. В воздух бьют. Характер показывают.

Для Маклока, воевавшего на Восточном фронте, канонада была делом привычным. Сельская учительница Лариса Ганина только приноравливалась к пеклу войны.

– Как ты, голубчик?

– Жарко, – прохрипел Гриша.

Они поползли дальше. Брат отставал, тяжелел, клонился к земле, точно кто-то незримый залез ему на закорки.

«Господи Иисусе, Пресвятая Богородица, выведите!»

Кусты расступились, изрядно оцарапав. За малинником, в чистом поле, стояло трехэтажное здание, словно венчая собой ту гору, на которую взбирались беглецы. Оно напоминало корабль посреди зеленого океана. Киль по центру фасада вытягивался к людям. Темные окна переливались серебром. Движение туч создавало странный эффект: в окуляре под двускатной крышей мелькали тени, оконце шевелилось, как глазное яблоко в лакуне глазницы, выискивая гостей.

У дверей валялся столб. Гнила ничейная телега без колеса.

Квакали надсадно лягушки, и липкая кисть брата выскальзывала из пальцев.

Лариса двадцать три года жила в Михайловке, она много раз проходила мимо электрического дома. Дядька возил сюда дрова трижды в неделю. Он говорил, что раньше тут жили чернокнижники, и местные видали, как темноволосая девка вылетала из дымохода, оседлав метлу и, в чем мать родила, носилась по воздусям. Повзрослев, Лариса перестала верить подобным сказкам, но в детстве истории о ведьмах ее будоражили.

Теперь в электрическом доме не было ни электричества, ни обитателей. Пустое здание отражало стеклами мертвенный свет.

– Сюда! – сказала Лариса.

– Нельзя, – запротестовал Маклок, – вперворядь обыщут!

– Сюда! – настаивала девушка. – Он и версту не пройдет.

Маклок замолчал, прикидывая, теребя бороду.

– Пусть оклемается, – сказал.

Вдвоем они подхватили Гришу под локти, потащили к дому. У Маклока на плече болталась пехотная винтовка, у брата был заткнут за пояс трофейный «веблей». Вот и все козыри против отряда из пятидесяти отборных красноармейцев, во главе с начальником губмилиции.

– Давай, голубчик, – приговаривал Маклок, – поживи маленько.

Сапоги Гриши волоклись по порогу, по мозаичной надписи «Salve». Багровая капля ударилась о пол, звонче, чем шаги.

– Никого здесь?

– Никого.

В парадной властвовала полутьма, зыбучая, засасывающая вглубь. Маклок взял обессилевшего Гришу под мышки, потянул вверх по лестнице. Ноги застучали, отсчитывая ступени. Гриша таращился на сестру мутными глазами.

– Все будет хорошо, – пообещала она, сглатывая ком.

Коридор показался нефом мрачной базилики. Или --">