Екатерина Боровикова (Копилка) - Вырай. Триединство (СИ)

Вырай. Триединство

Пролог

Егор Кухарев шёл третьи сутки. В реальной пустыне он так долго не смог бы продержаться, но здесь, в Вырае, экзорцист чувствовал себя почти сносно, хотя с каждым часом становилось всё тяжелей.

Передвигался он днём, а ночью отсыпался. Опытные путешественники его бы не одобрили, но Егор ещё несколько лет назад обзавёлся охлаждающей тюбетейкой, которой ему заплатили за уничтожение стаи гулей. К тому же в знойные часы малочисленные обитатели пустыни забивались в укрытия, и можно было не бояться укуса змеи или другой зверушки. Иногда встречалась нечисть — какое-нибудь подозрительное облако, спешно улепётывающее при виде Егора, либо полупрозрачный скарабей размером с корову, панически зарывающийся в песок. Было ясно, что потусторонний мир не собирается вступать в контакт с путником.

В принципе, Кухарев тоже не жаждал с ним общаться.

Пить хотелось всё сильней. Запас воды уже почти закончился, и экзорцист предусмотрительно её экономил. Но жажда переносилась на удивление легче всего остального.

Песок, забивавшийся в высокие армейские ботинки, в нос и глаза, дико мешал, однообразный пейзаж вызывал тоску, и кроме того, Егор впервые за эти долгие годы видел, чтобы транслируемый и настоящий пейзаж были одинаковыми. Здесь на всех слоях реальности господствовала жара, дюны и безнадёжность.

И звук. Мерзкий, въедливый, проникающий в каждую клеточку уставшего тела. Он то затихал, то становился нестерпимо громким, но Кухарев мужественно старался не поддаваться на провокацию и не собирался брать трубку.

На первую телефонную будку Егор наткнулся уже через пять минут после входа в зону. Таксофон появился внезапно, материализовавшись из ничего меньше, чем за секунду — мужчина едва не приложился лбом к стеклянной дверце. Ругнувшись, он пошёл было дальше, но подпрыгнул от неожиданности, когда раздался резкий, громкий звонок.

Кухарев раздумывал недолго. Беседовать с неизвестным абонентом он не хотел, поэтому двинулся вперёд, стараясь не обращать внимания на постепенно затихающий звук. В конце концов, он отошёл так далеко, что вокруг вновь воцарилась тишина. Пару минут Егор наслаждался одиночеством, а затем вновь чуть не впечатался в стеклянную дверцу. Заверещал телефон.

И так трое суток. Звонивший оказался очень настырным, в покое не оставлял. Но Егор тоже был упрям. К сожалению, таксофоны оказались иммунны к известным мужчине заклинаниям, поэтому пришлось довольствоваться игнорированием. Последние несколько часов будки и звонки доводили экзорциста до бешенства.

Из-за настойчивого звука Кухарев едва не пропустил тот момент, когда тело почувствовало близость выхода из зоны. А когда понял, что пройти осталось совсем ничего, обрадовался, как мальчишка, и ускорился. Все тяготы потусторонней пустыни враз перестали волновать.

— Да пошёл ты, звонитель хренов. Чтоб тебя здесь под песком похоронило.

Потрескавшиеся от солнца губы слушались не очень, но Егору было уже плевать. Конечно, следующая зона могла оказаться ещё хуже, но проблемы нужно решать в порядке живой очереди.

Однако спокойно уйти ему не дали. Появился очередной таксофон. Кухарев привычно его обогнул и упёрся лбом во вторую будку. А затем в третью, пятую, седьмую… Они вырастали из-под песка и звонили, звонили, звонили. Егор постыдно запаниковал и стал метаться, пытаясь найти выход, но будки, образовав кольцо, вплотную прижались друг к другу. Возможно, Егор рано или поздно сообразил бы, как выбраться, но телефоны теперь трезвонили хором. Он схватился за голову. Казалось, ещё немного, и лопнут барабанные перепонки, и потечёт кровь из ушей. Чтобы остановить это безумие, Егор рванул на себя ближайшую дверь и схватил трубку.

— Да!

Абсолютная тишина ударила по ушам неожиданно. Оказалось, резкое исчезновение звука тоже бывает болезненным. Егор охнул, рухнул на колени и выпустил телефонную трубку из рук.

— Алло! Алло! Егор Анатольевич! Вы слышите меня? Алло! У вас всё в порядке?

Из-за панических ноток в голосе казалось, что звонивший искренне волнуется. Но Кухарев не поверил. Он чувствовал — если положить трубку на рычаг, какофония начнётся вновь.

Егор застонал. Разговора было не избежать. Пришлось взять болтающуюся на проводе трубку и поднести её к уху.

— Я слушаю.

— Наконец-то! Здравствуйте, Егор --">