Бентли Литтл - Охота

вернулся, как обещал. Ни в тот вечер, ни в любой другой на этой неделе. Он даже не позвонил, чтобы поговорить с моим отцом, и хотя он мог бы позвонить на станцию рейнджеров в течение дня, я почему-то не думал, что он сделал это.

В следующий уик-энд Ноксы приехали играть в бридж. Мой отец и Гэри Нокс напились, а мать и миссис Нокс в конце концов разозлились на них. Я должен был оставаться в своей комнате, но пару раз пробирался на кухню, чтобы попить воды, и слышал, как смеются папа и Гэри Нокс, как мама и миссис Нокс читают им нотации.

Я заснул, слушая, как они спорят.

Когда я проснулся, было уже поздно, далеко за полночь. У меня в комнате не было часов, но дом казался мне другим — более тихим, холодным, темным, — и я знал, что проснулся позже, чем когда-либо прежде. Обычно я засыпал, когда мои родители еще бодрствовали, смотря телевизор в гостиной, и спал до утра. Но вся выпитая вода наполнила мой мочевой пузырь и разбудила во мне желание пописать.

Я встал с кровати, пересек темную комнату, открыл дверь и направился по коридору в ванную. Я думал, что мои родители спят, дом казался таким тихим, но в холле я услышал монотонный звук личного разговора. Я медленно прошел по ковру, стараясь не шуметь. Дверь их спальни была открыта, и я слышал, как они разговаривают внутри. Мой отец что-то тихо и неразборчиво сказал.

— Нет — ответила мама, и в ее голосе прозвучало отвращение.

Я не совсем понимал, о чем они говорят, но мне казалось, что я догадывался. Я не должен был этого слышать, да и не хотел слышать, поэтому заткнул уши и поспешил в ванную. Я боялся спускать воду в туалете, боялся, что они услышат меня и поймут, что я слышал их разговор, поэтому просто выскользнул из ванной и быстро вернулся в свою спальню.

Я услышал, как мой отец сказал:

— Неужели мне снова придется делать это самому?

Потом я закрыл дверь, запрыгнул обратно в постель, прикрыл уши краем одеяла и заставил себя снова заснуть.

Утром все было хорошо, все было нормально. Или, по крайней мере, они делали вид, что это так.

Я тоже сделал вид, что все нормально.

Через несколько недель я снова заболел, на этот раз ушной инфекцией. Мама отвела меня к врачу, потом оставила дома в постели, а сама пошла в аптеку за лекарствами. Я был беспокойным, нервным и не хотел лежать в постели, поэтому, как только машина моей матери выехала с подъездной дорожки, я встал, чтобы побродить по дому.

Меня вдруг потянуло в спальню родителей. Когда я был маленький, я проводил много времени в их комнате — спал в их постели, когда мне снились кошмары, разговаривал с отцом, когда он одевался на работу, — но за последние несколько лет между нами установилось негласное правило, что эта комната для меня закрыта.

Теперь, когда я вошел в спальню, мне казалось, что я вторгся в частную собственность, ступил на священную землю, и чувство вины и восторга, которое я испытывал, подходя к некогда знакомой кровати, было похоже на нарушение давно соблюдаемого табу. Я сел на кровать и оглядел комнату. Она казалась мне какой-то другой, ее характер изменился, хотя физические объекты внутри нее не изменились.

Я встал, подошел к ночному столику рядом с маминой стороной кровати и начал его рассматривать. Почти сразу же я нашел книгу. Я взял томик и открыл его. Это была книга с картинками. Фотографии голых людей. Только они были не просто голые, они… что-то делали. Я медленно переворачивал страницы. Это был секс, я знал, и хотя меня возбуждали фотографии, и я бы с удовольствием смотрел на них, если бы их показал мне Теренс, Билли или кто-нибудь другой из моих друзей, но тот факт, что книга принадлежала моей матери, беспокоил меня. Я видел улыбающуюся женщину, сидящую на корточках и держащую руку между ног. Я видел мужчину, стоящего там со своей… штукой, торчащей наружу. Еще одну женщину, стоящую на коленях перед мужчиной и целующую его там.

Я быстро убрал книгу, не желая больше ничего видеть. У меня тряслись руки. Мне было стыдно, тошно и одновременно радостно, и это было беспокоящее, тревожащее чувство. Я представил, как мама покупала книгу и смотрела на картинки.

Я заставил себя думать о чем-то другом.

К тому времени, когда мама вернулась с моим лекарством, я уже лежал в постели. После того, как она вложила его мне в рот, я сел на кровати и задумался, не этим ли она занималась днем, когда я был в школе, а мой отец на работе — смотрела на секс-картинки. Я уставился на нее, и она вдруг показалась --">