(Detox just to retox) - Поле из цветущих маков (СИ)

вашим, — произносит он, и Луи усмехается.

— Что-что, сын маков и Луны?

Мальчик хмурится и испуганно отстраняется, его плечи вздрагивают, когда Луи касается пальцами маленького ожерелья из камешков и костей на его шее.

— Мне сказали, что я должен произнести это для вас.

Луи не может сдержать улыбки — эти люди такие глупые и смешные, они всего лишь посмеялись над невинным и незнающим ребенком.

— Я не должен был?

— Не важно, — успокаивает его Луи. Мальчик косится на руку бога, которой тот перебирает камешки на веревочке.

— Это… это для вас.

— Для меня?

— Да, — мальчик тянется к ожерелью, снимая его со своей шеи, и его пальцы невольно сталкиваются с пальцами Луи. Они оба вздрагивают, когда это происходит. — Мой подарок вам за то, что выбрали меня.

Он опускает глаза и надевает на шею Луи ожерелье, задерживаясь пальцами на обнаженной коже.

— Спасибо.

— Это не просто так, — вдруг качает головой мальчик. — Я хочу попросить вас… когда ночь кончится, и я буду принесен в жертву, обещайте, что позаботитесь о моей семье. Пусть моя мать родит еще сына, а сестра будет счастлива, и чтобы никакая болезнь и никакое проклятие не поразило их.

Луи не понимает, откуда взялся этот мальчик. Никто еще не просил его о чем-то, будучи выбранным на жертвенной стол. Это уже само по себе считалось даром, и люди думали, что жертва, которую они отдают собой, предполагает счастье для их семей и их поселения. Но это было правдой лишь отчасти. Луи не помнил никого из тех, что были с ним на этом алтаре, не помнил их имен, хотя они говорили их ему, не помнил, как они выглядели — для него это не имело никакого значения. Вкус их крови и их жизни казался таким далеким, что и его он припомнить не мог. Но сейчас, глядя на этого мальчика, Луи готов дать ему благословение.

— Хорошо, — кивает он. — Смотри.

Луи берет чужую руку в свою и подносит указательный палец к губам. Обнаженные острые зубы цепляются за кожу, разрывая ее как тонкую материю, и красные капли падают на каменный алтарь. После он проделывает то же с собой, и, соединив их пальцы, прислоняет их к ожерелью на груди, пачкая камешки кровью. Они оба чувствуют, как еле ощутимо вибрирует ожерелье под их пальцами и кровь становится ярче, будто светится.

— Это мое обещание тебе, — говорит Луи. — Как твое имя?

— Гарри, — отвечает мальчик. Луи пробует имя на своем языке, шепча его для самого себя.

— Я бы хотел, чтобы ты выжил сегодня, Гарри, — грустно тянет бог. Мальчик заворожено наблюдает за ним, не смея показывать, как сильно бьется сердце в его груди от одного только присутствия Луи.

— Не хочу, чтобы было больно, — говорит Гарри. Луи задумчиво смотрит на него, а потом обращает внимание на цветок мака, лежащий у ног мальчика. Он тянется к нему, держа его пальцами за тонкий стебель. Секунда, и огненные лепестки загораются, заставляя Гарри вздрогнуть. Он не может отвести глаз от опаленного бутона, разлетающегося по воздуху искрами, пока Луи не может перестать смотреть на то, как отражаются эти искры в глазах Гарри. Бог берет черную сердцевину пальцами, сжимая так сильно, что она рассыпается, оставляя лишь один маленький черный кристаллик.

— Открой рот, сын маков и Луны, — шепчет он, и Гарри повинуется, чувствуя, как что-то горячее ложится на его язык, а пальцы Луи касаются его губ. — Тебе не будет больно, — улыбается он.

Гарри помнит, как кристалл растаял на его языке, не оставляя вкуса, словно исчез. И еще он помнит то, как его губы стали гореть и покалывать, когда Луи прильнул к ним своими. Ребенок богов был осторожен и нежен, его касания были такими слабо ощутимыми, что Гарри не мог насытиться. Он приоткрывает рот, желая почувствовать Луи еще сильнее, попробовать на вкус, соединиться с ним. Весь его страх и волнение уничтожились в ту же секунду, когда маковый кристалл проник в него.

Луи поддается порыву мальчика, следует за его желаниями, притягивая юное тело ближе, ощущая нежную обнаженную кожу.

Его человеческое тело охватывает привычный огонь страсти и безумия, кровавый бог внутри него чувствует близость жертвы. Он тянет Гарри на себя, устраивая его сверху на своем теле и отвечая на голодные поцелуи.