Людмила Вячеславовна Лазарева - Палящий оскал ужаса

количество превышало число обыденных клиентов. Приходилось все чаще рисовать унылые лица с золочеными ореолами поверх и ругаться с дядьками в рясах.

Она загорюнилась, припомнив, что последний ее батёк, как в ее среде называли отцов церкви, обещает задолженность и кары поочередно уже второй месяц. На лестнице стояла кромешная тьма. Председатель жилтоварищества отключил-таки электричество в подъезде за неуплату квартирных пеней. «Вот бы с попиками так», — подумала Марина, нащупывая ногой ступеньку и чувствуя, как рвется вперед Рекс. Пес затопотал лапами по бетону, дыша где-то на пролет ниже. «И Антон еще на переговоры эти укатил», — невпопад пришло на ум.

— Рекс, твою мать! — Собственный голос прозвучал ребячески пискляво. «Чего я боюсь? Подумаешь, света нет. Напугали веник мусором!» Почему-то захотелось петь что-нибудь оглушительно громко, как в детстве, когда поднималась по пустынной лестнице, а сзади сопел какой-нибудь незнакомец. Тогда казалось, крик разгонял страхи.

— А ты не бойся, — прошипел кто-то вкрадчиво в самое ухо. — Все равно ничего уж не изменишь… — По мочке прошлось что-то ледяное, влажное и скользкое — слизь капнула на правое плечо и холодная капля тяжело поползла по предплечью. — Ты наш-ш-ша-а…

Пес предупредительно гавкнул откуда-то снизу и поскакал к ней, старательно сопя на ходу.

На мгновенно ставших ватными ногах Марина попыталась шагать через ступеньку, но тут же потеряла равновесие и упала бы, если б не ухватилась обеими руками за перила. Пальцы замерзли, и только все удлинявшаяся липкая дорожка под рукавом жарила, казалось, до самой кости.

— Глюки, — сквозь сжатые губы прошипела девушка. — Это глюки после трех чашек кофе. — Она и сама не верила своей версии. — Если б что-то было, собака заметила бы и порвала! Или разогнала. — Возле другого уха раздался едва слышный старческий смешок: «Нет, детка. Это ночь расплаты. Твоей, не его. Он не наш. Ты сама выбрала судьбу. Ты хотела!» Ее словно ткнули в щеку иголочкой. Будто укол сделали — молниеносно, профессионально, как медсестра-профи. И вновь тяжелая капля поползла вниз. Опаляющая, разъедающая кожу.

И как нарочно — полупустой дом. Едва сданный, на этажах ладно, если один кто-то живет. А как она радовалась, что останется здесь почти в одиночестве! Дура!

— Да что ж такое?! — в панике она опрометью бросилась вниз. Следом безмолвно понесся терьер. А за спиной, не отставая ни на шаг, шелестела невидимая жуть.

— Ни одна… сволочь… не выглянет, когда надо, — задыхаясь от быстрого бега, выдохнула Марина, вываливаясь из подъездной двери.

Вылетела на пустынное крыльцо, скатилась по лестничке, отдышалась. В воздухе разлился резкий запах кислоты. Она задохнулась, закашляла. Рекс подбежал, размахивая хвостом, ткнулся носом в колено, махнул хвостом, принюхался, задрав голову. В глазах пса отразилась растерянность. Отшатнулся на пару шагов, все так же внюхиваясь в пространство, фыркнул неуверенно, прижал уши.

— Пёса, Рекс, — голос хрипел, словно простуженный. Но ничего же не болело! Она вслушалась в свои ощущения. Сердце колотилось о ребра так, что, казалось, его могли уловить в соседнем квартале. Голова была словно ватная — плохо соображала. Но это от страха. Начало ломить кости. «Грипп, что ли? Вот уж чего не хватало! Господи!» Совсем рядом хихикнуло мерзко и засипело: «Поздно вспомнила… Тебе многого еще не хватает. Вот увидиш-ш-шь»…

— Ах ты, змей! — Ее нервная система, похоже, достигла того состояния испуга, когда уже становится все равно, когда ужас перерастает в ярость. — Ты… С-с-сука невидимая! — Марина размахнулась и стала лупить руками воздух, беспорядочно вращаясь вокруг своей оси. Ладони, не встречая препятствий, проваливались в свистящее ничто и, похоже, никому не принесли урона. Эфир радостно кхекал то там, то сям. Только терьер поджал хвост и слегка отбежал, озираясь и поскуливая.

Размахнувшись посильнее, Марина в диком бешенстве рубанула ладонью атмосферу и едва не упала. Бесполезно. Надо успокоиться, привести в порядок мысли.

Под рубашкой жгло неимоверно. С другой стороны от щеки до пальцев палило плоть, словно раскаленным железом. А, собственно, откуда она знает, каково оно, раскаленное железо, для тела? Она не успела додумать. Блуждавшему взгляду предстала водяная колонка — привет от застроенного многоэтажками частного сектора. Смыть надо мерзость… --">