Роберт Альберт Блох - Глаза мумии

Роберт Блох Глаза мумии

Robert Bloch. «The Eyes of the Mummy»

Египтом я восхищался всегда; Египет — страна древних нераскрытых тайн. Я читал о пирамидах и правителях, рисовал в своем воображении бескрайние мрачные империи, обреченные на смерть, тень которой и сегодня отражается в пустых глазах Сфинкса. Именно о Египте я писал в более поздние годы — ведь благодаря своим загадочным верованиям и культам эта земля стала для меня средоточием всего непонятного.

Не то, чтобы я верил в гротескные легенды древних времен; я не разделял веры в антропоморфных богов с головами и конечностями животных. Вместе с тем, мне казалось, что мифы о Басте, Анубисе, Сете и Тоте это аллегории забытых былей. Сказки о животных известны во всем мире, они есть в мифах любых наций и стран. Легенда об оборотне, беглые упоминания о которой встречаются еще во времена Плиния, ныне распространилась повсюду в неизменном виде. Не удивительно, что при моем увлечении сверхъестественным, Египет стал для меня ключом к древним знаниям.

Но я не верил, что существа, жившие в дни расцвета Египта, встречаются на свете до сих пор. Самое большее, что я допускал, — это связь древних легенд с еще более ранними временами, когда по первобытной земле ходили чудовища, появившиеся в результате эволюционных мутаций.

Как-то вечером на карнавале в Новом Орлеане я наткнулся на ужасное доказательство своих теорий. В доме чудаковатого Генрикуса Ваннинга я участвовал в странной церемонии, проводившейся над телом жреца из храма Себека, божества с головой крокодила. Археолог Вейлдан тайно ввез мумию в страну, и мы обследовали ее, несмотря на заклинания и предостережения. Что со мной было в тот раз — не помню; по сей день не могу сказать, что именно тогда произошло. Перед нами был странный экземпляр в маске крокодила, и события развивались, как в кошмарном сне. Когда я выскочил из дома на улицу, Ваннинг был мертв, он погиб от руки жреца — или от клыков, торчавших из маски (если это была маска).

Более подробно описать упомянутое событие не могу; не отваживаюсь. Однажды я изложил эту историю, а потом решил, что навсегда брошу писать о Египте и его древних обычаях.

И я держал слово до тех пор, пока сегодняшний страшный эпизод не заставил меня рассказать о том, о чем я не могу умолчать.

Вот мой рассказ. Все сложилось очень просто, но это наводит на мысль, что я вовлечен в какую-то ужасную взаимосвязь событий, подстроенную жестоким египетским богом Судьбы. Словно древним не понравилось, что я встал у них на пути, и теперь они заманивают меня, увлекая все дальше и дальше к жуткому финалу. После случая в Новом Орлеане я вернулся домой с твердым намерением навсегда бросить изучение египетской мифологии, но затем вновь обратился к ней.

Меня разыскал профессор Вейлдан. Это он привез из храма Себека мумию жреца, которую я видел в Новом Орлеане; мы познакомились в тот неописуемый вечер, когда на землю сошел ревнивый бог или его посланник, исполненный жажды мести. Вейлдан знал о моем увлечении и со всей серьезностью стал рассказывать об опасностях, грозящих тому, кто пытается заглянуть в прошлое.

И вот теперь этот низенький бородач, похожий на гнома, подошел ко мне с понимающим видом и поздоровался. Должен признаться, что мне не особо хотелось его видеть, поскольку своим присутствием он напоминал о том, что я изо всех сил стремился забыть. Несмотря на мои попытки перевести разговор в более безопасное русло, он упорно возвращался к нашей первой встрече. По его словам, после смерти отшельника Ваннинга группка оккультистов, собравшихся в тот вечер над мумией, распалась.

Но он, Вейлдан, не оставил попыток разгадать тайну культа Себека. Это, как он объяснил, и заставило его отправиться в путешествие, чтобы встретиться со мной. Никто из бывших единомышленников не поможет ему осуществить задуманное. Это заинтересует разве что меня.

Я решил никогда больше не связываться с египтологией. О чем тут же ему сообщил.

Вейлдан рассмеялся. Сказал, что понимает, почему я отказываюсь, но просит его выслушать. Его план не имеет ничего общего с искусством колдовства или ворожбы. С веселым видом он объяснил, что это просто-напросто --">