Э М Делафилд - Возвращение Софи Мэйсон (ЛП)

говорить по-английски с детьми, и, если не считать пары слов с людьми на ферме, откуда в Ле-Мано доставлялись молоко, масло и яйца, ей в отсутствие месье и мадам было не с кем поговорить.

Пока на сцене не появился Олсид Ламотт.

Все, что я могу вам сказать о нем, это то, что он был сыном фермера: крупный рыжеволосый парень необычного типа, несомненно, обладающий умом и неотразимой индивидуальностью. Когда они с Софи Мэйсон впервые встретились, он наполовину прошел свою обязательную трехлетнюю военную службу и взял увольнительную.

Можно представить, что эта девушка, которая провела во Франции больше года, не обменявшись, вероятно, ни словом ни с кем, кроме своих хозяев, их детей и, возможно, случайного старика кюре, приходившего вечером поиграть в карты, была предоставлена самой себе на более или менее уединенной вилле поздней весной или ранним летом в виноградной долине. То, что произошло, было, конечно, неизбежно. Никто не знает, когда и как состоялись их первые встречи, но страсти в этой стране быстро накаляются. К тому времени, когда появились месье и мадам, чтобы начать свою обычную летнюю vie de campagne, соседние крестьяне уже знали, что Ле Ру, как они его называли, стал любовником Софи Мэйсон.

Никто не знает, доложили они об этом ее хозяевам или нет. Лично я полагаю, что в этой стране и для этого народа ни любовь, ни страсть не являются преступлением, даже когда речь идет о супружеской неверности, и в этом случае основной вопрос заключался в простом обмане, который Ламотт — тоже свободный человек — совершил. Почти наверняка мадам узнала о происходящем сама.

Должно быть, после того произошла сцена — une scene de premiere classe. Возможно, мадам стояла на страже, подглядывая в щель двери, которую только что оставили приоткрытой, когда Мисс прокралась — бесшумно, как она надеялась, — с лунного свидания в лесу, где несколько недель назад росла земляника.

— Ну что? Развратное, лживое создание, которому я доверила своих невинных детей!

Французы не могут без драматизма.

Я подозреваю, что мадам наслаждалась этой сценой, в то время как бедная Софи Мэйсон, пристыженная и виноватая, была напугана до полусмерти. Возможно, она предвидела, как ее отправляют обратно в пансион Блумсбери к тетушке, которая была ее единственной родственницей, опозоренную и лишенную надежды когда-либо получить другое место.

На самом деле мадам простила ее. Софи Мэйсон хорошо работала, дети любили ее, ее услуги стоили весьма дешево — и, возможно, в глубине души мадам была не слишком шокирована тем, что Софи утратила добродетель.

Во всяком случае, получив обещание никогда больше не встречаться с Олсидом, за исключением одного прощального свидания, мадам сказала Софи, что та может остаться.

Полагаю, прощальная беседа состоялась в присутствии мадам — она сама это предусмотрела. Что-то — можно только догадываться, что это был какой-то жалкий, едва скрываемый намек со стороны девушки, — подсказывало проницательному восприятию мадам, что если бы Олсид предложил ей выйти за него замуж, Софи была бы готова, и даже более чем. Но Олсид, разумеется, ничего подобного не сделал. Он принял свою отставку с угрюмым молчаливым согласием, которого, конечно, не выказал бы, если бы Софи Мэйсон — более проницательная и менее страстная — не уступила ему с такой готовностью все привилегии, какие он только мог потребовать.

В его поведении сквозила какая-то неприятная и унизительная мораль, и можно с уверенностью предположить, что мадам не колеблясь довела ее до девушки. Бедняжка Софи Мэйсон осталась одна наедине со своими слезами и позором. Но эти муки стыда и разочарования должны были смениться гораздо более реальной причиной для страданий.

Осенью Софи Мэйсон узнала, что у нее будет ребенок. Учитывая ее молодость и воспитание, вполне можно предположить, что раньше с ней ничего подобного не случалось. Но то, что мадам, по-видимому, не предвидела такой случай, объяснить гораздо труднее.

Возможно, конечно, что она приписывала девочке больше утонченности, чем на самом деле обладала бедняжка Софи Мэйсон, и что она задала один или два наводящих вопроса, на которые Софи ответила, не совсем понимая их истинного значения.

Ясно одно: Софи Мэйсон не осмелилась сообщить хозяину о своем положении. Вместо этого она прибегла к гораздо более безнадежной альтернативе.

Она обратилась к своему любовнику.

Сначала она --">