Роман Дих - Покос

Дих Роман
Покос

Августовским вечером уж закончили было косьбу, да и то - не в ночь же косить?

Женщины и мужчины попеременно сходили к ручью неподалёку, обмыть тела потные. Вначале женщины, прислушиваясь, не смотрят ли мужики грешные да не подхихикивают?

Ан мужики себя держали строго - бутылка водки по кругу ходила, по глотку отпивали и деревенские, и городские, присланные колхозникам на подмогу - и следом только сигаретным дымом прихлёбывали горькую. Один лишь деревенский парнишка, Вовка-молдован, как его все называли, подсунулся было посмотреть в полумраке на бабские прелести - однако, быв оплеухой от кого-то из старших усмирён - молча вернулся... после женщин и мужики пошли.

Потом все дружно ужинали салом, да луком, да сметаною деревенской, молоком, и хлебом из местной пекарни, ну и выпивали немного окаянной, как водится. Почти не разговаривали - устали за день так.

Ночевать легли прямо тут, не пошли в деревню - председатель колхоза всё аврал бил, требовал срочного выполнения плана по косьбе, да и дождя не предвиделось - август выдался суховатым. Подстелили кто что имел под себя - и спать под небушком.

Александр, городской, после ужина разлёгся во все свои два метра росту - наблюдал, глядючи в закатное небо, за первыми звёздками. Усталое тело гудело от сегодняшней работы, глаза слипались и от сытного ужина и от трудов воистину праведных... только деревенский, Алёша, вдруг комаром на ухо прожужжал:

- Сань?

- А-а?.

- Да мне и покошенного жалко...

- В смысле?

- Саш... а ты под вечер слыхал, как мы косили, а кто-то попискивал?.

- Ну и что?

- А то, что не видал ли маленьких таких да зелёненьких? - Алёшин голос гудел комаром-нудьгой.

Александр чуть припомнил... ну и были... думал, от переутомления мерещатся - "блазнится", как эти деревенские дураки по сию пору говорят.

- Ну и что?

- Саша, так это мы бесенят полевых с травой косили... Это полевого хозяина детки - а мы их... того...

У Александра из ума не идёт Наталья Прянишникова, сдобная баба деревенская, которую он вчера утром по росе, пока остальные покосчики, деревенские да и городские, спали сном непробудным - которую он вчера пялил спозаранок... тогда в темноте тоже... думал мыши пищат-скользят... бежали какие-то зелёные в полумраке... а сегодня утром хотел опять - а она спала.

-Так что делать? - Алёша, видимо, это серьёзно на ночь разговор затеял?

- Тебя, дурака, чертям отдадим! - Хмыкнул Александр, студент агрофакультета, прибывший сюда в помощь недоделанным местным... аборигенам, да! - могучим боксёрским кулаком пихнул собеседника в бок отчасти по-дружески. И захрапел во всю ивановскую - крепок молодой сон!

Среди ночи, однако, как подкинуло - и не только нужду справить. В ухо в полусне ровно мышь пищала: "За что ты нас... ну за чтооо...".

Александр поднялся, прошёл босыми ногами по вечерней росе - постылые ботинки, натиравшие ноги, надевать было вот совершенно неохота. Пройдя стан, справил в кусты малую нужду... из кустов при свете месяца ровно порскнуло что-то, зеленоватое!

На плечо вдруг легла рука... лапа с когтями... невыносимо запахло свежескошенною травою. Александр обернулся...

- Зачем моих детей косой порезал? - говорящий был ещё выше двухметрового Александра; стоял спиной к месяцу, только видны были зелёные глаза и небольшие рога. И коса в левой руке.

- В-вы...

- Исправляй, коли так... - и в руку Александра была втиснута коса. А в мозг и душу - указание, что делать.

Первым и стал его вечерний собеседник, Алёша, спящий навзничь. Один удар косы рассёк ему лицо, вынеся несколько зубов заодно, второй - запнулся о левое плечо. Полусонный Алёша сперва подскочил, а потом, завыв от лютой боли, пополз было прочь - когда третий удар - Александр уже автоматически направлял движения, прокосив под животом, - заставил его скорчиться на земле в клубах кишок и смраде дерьма.

Двоим из косцов Александр просто надсёк шеи - и те недолго мучились.

А Наталью Прянишникову Александр почему-то убил совершенно зверски - воткнув косу в живот, пропорол почти до самого низу... и, дав себе передыху в кровавой косьбе, кинулся вопящую от страшной боли насиловать в ту рану, что косою нанёс. И, пока блудил вместо того, чтобы работать - от одного из уцелевших покосчиков, Володьки-молдована, истошно кричащего и насмерть перепуганного, и заработал топором по затылку... затихая, видел вокруг части порезанных им накануне бесенят, шевелящиеся и --">