Адам Нэвилл - Материнское молоко

голоса, я вижу, что они сделаны из  хрома, как названия на радиаторных решетках старых машин.

-  Посмотри на меня, маленький ублюдок, - говорит она.

Я  качаю головой. Не хочу смотреть. Меня тошнит от нее. Даже сильнее, чем от  собственного отражения в зеркале. Наверное, поэтому в нашем доме нет зеркал, но  в окне автобуса я всегда вижу, что молоко сделало с моим лицом.

Под  ее тощими ногами мечутся тени, возможно, отбрасываемые ее быстро двигающимися  короткими руками. Ее хриплый голос становится громче. Я медленно поворачиваю  свое пылающее лицо от эмблемы "Дэйнти Мэйд" и смотрю на ее голые  руки. Локтей у нее нет. Пупырчатые культи заканчиваются детскими ручками.  Кукольные пальчики шевелятся, словно анемоны в заводи.

-  Посмотри на меня, маленький ублюдок.

На  этот раз я подчиняюсь.

Белые  глаза с багровыми зрачками торчат, как шпильки из похожего на подушку лица.  Голову венчает бесформенная копна тонких белых волос. Вокруг влажного рта тоже  растут волосы.

Она  говорит, что я поступил неправильно.

-  Никогда не приноси домой молоко и хлеб с улицы. Сколько раз тебе повторять?

Она  думает, что я уже готов. Готов к чему? Разве она не понимает, что я всегда буду  цепляться за остатки своего прежнего "я"? За те нечеткие образы, которые  жили в моей памяти до того, как во мне начала разгораться жажда молока?

Этот  нагоняй означает, что она побывала в моей маленькой комнатке и рылась в моих  вещах. Совершенно одна в неосвещенном доме, прибирается, пока я на работе, и  шарит вокруг. Представляю ее лицо, когда она обнаружила каравай и коробку  обычного молока, которые я принес вчера домой. Могу поспорить, что она кричала.

Разнос  вскоре заканчивается. Она собирается оставить меня сегодня без молока. На лице  у меня, должно быть, появляется выражение ужаса. Я чувствую, как растягиваются  мои пухлые щеки и морщится лоб. Но потом она улыбается. Все же, я получу свою  долю.

-  Где грязное белье? - спрашивает она. - Давай мне все.

Из-за  подола ее желто-коричневого, похожего на цирковой шатер платья появляется Итан.  Он рад меня видеть, и хочет, чтобы разнос закончился. Он резвится, как щенок. Что-то  лепечет мне своим странным жужжащим голосом. Но я с трудом понимаю смысл его  слов, даже спустя все это время. В мои обязанности входит развлекать Итана,  поэтому, чтобы угодить бдительной матери, я все время стараюсь изображать  глупую улыбку, пока не начинает болеть лицо. Его маленькое тельце носится по  кухне, словно бочка на крошечных ножках, волосатых, как у старика. Лепечет,  лепечет, лепечет. Он когда-нибудь вообще затыкается? Иногда я хочу шлепнуть по  его маленькому поросячьему лицу. Но он лишь убежит в соседний дом и пожалуется  матери.

Собрав  белье в белые наволочки для подушек, мать уходит из кухни к себе домой. Саул,  Итан и я сидим на кухне вокруг деревянного стола, в мерцающем розовом свете и  ждем. Своими локтями мы качаем стол, на котором стоят масляные лампы. Их свет  отбрасывает рябь на коричневые шкафы, блестит на стеклянных окнах и отражается  от фарфоровых тарелок, к которым нам запрещено прикасаться.

Мы  начинаем тяжело вздыхать и зевать, когда слышим, что мать возвращается. Она  идет вразвалочку через лужайку, заставляя нас ждать, как огромная ощипанная  гусыня без клюва.

Молоко!  Вот молоко, пенящееся и плещущееся в больших, цвета слоновой кости кувшинах.  Она несет его на широком жестяном подносе, раскрашенном в зеленые, синие и  красные полосы. Ее крошечные пальчики держат поднос под подбородком - ей он  всегда кажется очень тяжелым. По одному кувшину каждому. Саул, Итан и я  начинаем немного поскуливать от волнения. Запах теплых сливок заполняет мои  ноздри, и я почти вижу маленькие пузырьки на поверхности жидкости. Это все равно,  что голодать и умирать от жажды, находясь рядом со свежим лакомством. Нужно  пить быстро. Глотать большими глотками, давая молоку загустеть в тебе, и так,  пока не наполнится живот. А еще хлеб. Жирный хлеб, смоченный в сливках.

-  Спокойно, мальчики, - говорит она.

Но  мы слышим лишь шипение, когда закрываем глаза и начинаем есть.

--">