Льюис Кэрролл - Трость судьбы

поинтересовался он, и слуга с радостью вручил ему кубок и вышел из комнаты.

Барон одним глотком осушил кубок и подошел к окну. Его недавнюю жертву нигде не было видно, но барон, задумчиво уставившись на то место, куда упал синьор, пробормотал с безжалостной улыбкой:

— Сдается мне, я вижу вмятину на земле. — В этот момент мимо прошла загадочного вида фигура, и барон, глядя ей вслед, невольно подумал: «Интересно, кто бы это мог быть!» — Он долго смотрел в сторону удаляющихся шагов, и в голове его была только одна мысль: «Нет, ну все-таки, интересно, кто бы это мог быть?»

Глава четвертая

Опустилось за горизонт западное солнце, и сумерки уже воровской тенью крались по земле, когда второй раз за день загудела труба, висевшая у ворот замка. И снова уставший слуга поднялся в покои своего господина, но на этот раз он сопровождал совершенно нового посетителя:

— Мистер Мильтон Смит! — Барон поспешно поднялся с кресла, услышав нежеланное имя, и шагнул вперед, чтобы встретить гостя.

— Сердечные поклоны, благородный сэр! — начал прославленный гость напыщенным голосом и тряхнул головой. — Мне случилось услышать ваше имя, и я принял твердое решение посетить вас и узреть до наступления ночи!..

— Что ж, прекрасный сэр, надеюсь, вы удовлетворены зрелищем, — перебил его барон, желая прекратить разговор, которого он не понимал и который был ему не по нраву.

— Оно радует меня; — последовал ответ, — более того, настолько, что я мог бы пожелать продлить удовольствие, ибо присутствует Жизнь и Правда в тех тонах, которые напоминают мне сцены прежних дней...

— В самом деле? — осведомился барон, в значительной степени озадаченный.

— Воистину, — отозвался его собеседник. — И сейчас мне вспоминается, — продолжил он, подходя к окну, — что я также желал посмотреть на окрестности; они прекрасны, не правда ли?

— Очень прекрасные окрестности, — подтвердил барон, добавив про себя: «А я бы желал, чтобы ты находился отсюда подальше!»

Гость несколько минут стоял, задумчиво глядя в окно, после чего произнес, неожиданно повернувшись к барону:

— Вам, должно быть, известно, прекрасный сэр, что я поэт!

— Да что вы? — воскликнул тот. — Умоляю вас, скажите, что же нам теперь делать?

Мистер Мильтон Смит не ответил, но продолжил свои наблюдения:

— Видите, мой гостеприимный хозяин, тот восторженный ореол, что окружает ваш безмятежный луг?

— Живую изгородь, вы имеете в виду? — довольно презрительно заметил барон, подходя к окну.

— Мой ум осязает в сей картине некую границу... и стремление... к... тому, что есть Истина и Красота в Природе, и... и... разве вы не замечаете роскошной безыскусности — я хочу сказать, величественности, от которой прямо чем-то веет... и как бы перемешивается с растительностью — этой, как ее... травой?

— Перемешивается с травой? А! вы имеете в виду лютики? — сказал барон. — Да, они создают весьма приятный эффект.

— Простите меня, — промолвил мистер Мильтон Смит, — я имел в виду не это, а... впрочем, пожалуй, мне лучше воспеть это в стихах!

Прелестный луг, дар золотых провинций,

Сияет под лазурным небом,

Где средь фиалок отдыхают...

— «Проходимцы», — подсказал барон.

— Проходимцы?! — повторил поэт, уставившись на него в изумлении.

— Да, проходимцы, бродяги, понимаете ли, цыгане, — холодно пояснил хозяин, — они очень часто спят там на лугу.

Жрец вдохновения пожал плечами и продолжил:

— «Где средь фиалок отдыхают жницы».

— Жницы и вполовину так хорошо не рифмуются, как проходимцы, — возразил барон.

— Тут уж я ничего не могу поделать, — последовал ответ. — «И тихо шепчут...»

— «Дайте хлеба!» — сказал барон, завершая вместо него строку. — Итак, одна строфа закончена, и теперь я должен пожелать вам спокойной ночи; добро пожаловать в кровать, так что, когда закончите воспевать окрестности, позвоните в колокольчик и слуга покажет вам, где лечь.

— Спасибо, — ответил поэт, и барон вышел из комнаты.

— ...И тихо шепчут: «Он волшебен»... О! Получилось, — продолжил поэт, когда дверь закрылась, после чего, высунувшись из окна, тихо свистнул. Из кустов немедленно появилась загадочная фигура в плаще и произнесла шепотом:

— Получилось?

— Получилось, — ответил поэт. — Я отослал старикана в постель, уморив его образчиком твоей поэзии, и, кстати, я чуть было не забыл тот стишок, которому ты меня научил, и едва не угодил в --">