Гильермо Дель Торо , Чак Хоган - Штамм. Вечная ночь (ЛП)

Сегодня был тринадцатый день рождения Зака.

ВЫ МОЖЕТЕ РАССТАТЬСЯ С ЖИЗНЬЮ ЗА ЭТОЙ ЧЕРТОЙ предупредил знак прикрепленный к двери наверху, написанный Мэджик Маркером, с рисунком из надгробий, скелетов и крестов. Он был нарисован детской рукой, нарисован когда Заку было семь или восемь. Спальня Зака осталась практически неизменной с тех пор как он был здесь последний раз, так же, как спальни пропавших детей во всем мире, символ остановившегося времени в сердцах их родителей.

Эф продолжал возвращаться в эту спальню как водолаз снова и снова возвращающийся к затонувшим обломкам корабля. Тайный музей; мирок, сохранившийся в первозданном виде. Окно в прошлое.

Он сел на кровать, чувствуя знакомую отдачу матраса, слыша успокаивающий скрип. Всё в этой комнате прошло через него, всё чего касался в жизни его мальчик, всё чем он пользовался. Теперь Эф курировал эту комнату; он знал каждую игрушку, каждую фигурку, каждую монетку и обувной шнурок, каждую футболку и книжку. Он отклонил намерение упиваться горем. Люди не ходят в церковь, или синагогу, или мечеть чтобы стенать; регулярное посещение этих мест - это жест веры. Теперь храмом стала спальня Зака. Здесь, в одиночестве, Эф чувствовал покой и укрепление внутренней решимости.

Зак был жив.

Это не был самообман. Это не слепая надежда.

Эф знал что Зак был жив и что его его мальчик ещё не был обращен.

В прошлом - когда мир ещё “нормально работал” - у родителей пропавшего ребенка была возможность куда обратиться. У них было утешение полицейского расследования и знание, что сотни, если не тысячи людей, солидарных и сочувствующих их положению, активно помогают в поисках.

Это похищение произошло в мире, без полиции, без людских законов. И Эф знал, что за существо похитило Зака. Существо, когда-то бывшее его мамой - да. Она совершила похищение. Но ее принудила к этому личность покрупнее.

Король вампиров, Владыка.

Но Эф не знал почему схватили Зака. Чтобы причинить боль Эфу, конечно. И чтобы удовлетворить его не-мертвую мать, вернуть “Её Дорогого”, так любимого ей в жизни. Коварная эпидемиология распространения вируса в вампирском извращении человеческой любви. Обращая их в дружков-стригоев, запирая их с собой навечно, чтобы сущесвовать за пределами испытаний и невзгод человеческого быта, переходя только на первичные потребности, такие как кормление, распространение, выживание.

Вот почему Келли (то существо, бывшее когда-то Келли) стала настолько психически одержима их мальчиком, и как, несмотря на все усилия Эфа, она смогла утащить его.

И тот же самый синдром, той же навязчивой страсти к обращению близких, доказывал Эфу, что Зак не был обращен. Ибо, если Владыка или Келли выпили мальчика, то он бы, конечно, вернулся к Эфу, вампиром. Эф был в ужасе, эта вероятность - встретиться лицом к лицу с немертвым сыном - преследовала его уже в течение двух лет, временами погружая его по спирали в отчаяние.

Но почему? Почему Владыка не обратил Зака? Что же он держит его? В качестве потенциального козыря, который будет разыгран против Эфа и пытающихся сопротивляться частью которых он был? Или по какой-то другой более зловещий причине, которую Эф не мог - не смел - понять?

Он содрогнулся от этой дилеммы - теперь это будет мерещиться ему. Там где был замешан его сын, Эф был уязвим. Его слабость была равна его силе: он отпустит своего мальчика.

Где был Зак в этот момент? Удерживали ли его где-то? Испытывали на верность своему отцу? Мысли, подобные этим впивались Эфу в мозг.

Это было незнание, которое не устраивало его больше всего. Другие - Фет, Нора, Гас - могли вложить в сопротивление всю свою энергию и свое внимание именно потому, что у них не было заложников в этой войне.

Посещение этой комнаты обычно помогало Эфу почувствовать себя менее одиноким в этом проклятом мире. Но сегодня это имело противоположный эффект. Он никогда не чувствовал такого острого одиночества, как здесь, в этот самый момент.

Эф снова подумал о Мэте, бойфренде, его бывшей жены - которого он прикончил внизу - как его бесило растущее влияние этого человека на воспитание Зака. Теперь он должен был думать - ежедневно, ежечасно - о том, в каком аду должен жить его мальчик, под властью настоящего чудовища …

--">