Рейчел Кейн - Падение Ночи

Рэйчел Кейн Падение Ночи

Глава 1

Клэр

Рекламный щит на краю границы Морганвилля не изменился, с тех пор как Клэр проезжала мимо него по пути в город, в нежном возрасте шестнадцати лет. Казалось, прошла целая вечность, но здесь был тот же старый знак, выцветший и скрипящий из-за ветра в сухой пустыне. На вид он был из 1950-х годов (белого цвета, конечно), на котором был нарисован автомобиль с плавниками, уж очень похожий на большую лодку, обращенный к закату. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МОРГАНВИЛЛЬ. ВЫ НИКОГДА НЕ ЗАХОТИТЕ УЕЗЖАТЬ.

Однако, она уезжала. Действительно покидала город.

Из-за того, что на глазах появились горячие слезы, рекламный щит был похож на импрессионистскую картину с весьма вялыми завитками. Она не могла дышать. Я не обязана уезжать, подумала она. Я могу развернуться, поехать домой, вернуться назад, где безопасно… потому что каким бы сумасшедшим и опасным не был Морганвилль, по крайней мере она научилась, как жить в нем. Как приспосабливаться и выживать, и даже процветать. Он стал, ну, домом. Уютным.

Вне города… Она не была уверена, что там будет так же.

Пришло время узнать, произнесла повзрослевшая часть ее. Ты должна увидеть мир, прежде чем ты откажешься от него, чтобы остаться здесь. Она предположила, что это верное решение. Разве Амиши не отправляли своих детей на румспрингу, чтобы те узнали, каковой была жизнь за пределами церкви, и чтобы они выбрали верное решение: оставаться или нет в их общине? Так, может, она была вампирским румспринга?

Потому что она покидала общину, несмотря на то, что она даже не была одной из тех, кто откликался на плазму… вампирскую общину и все, что было связано с ней: предоставляя им защиту, зарабатывая для них деньги, сдача своей крови. В свою очередь, по крайней мере теоретически, вампиры защищали город и его обитателей. Не всегда, конечно. Но самым удивительным было то, что в большинстве случаев все было правильным, нежели чем наоборот. И она подумала, что сейчас, когда все утихло, все могло бы вернуться на круги своя, ибо Амелия снова была во главе города. Здравомыслящая. Что было плюсом.

— Обеспокоена?

Голос заставил ее вздохнуть и повернуться, моргая от слез, потому что она на самом деле забыла, что он стоял там. Не Шейн. Она уехала раньше, чем ее парень проснется; она фактически улизнула до рассвета, чтобы могла уехать без прощаний, которые, она знала, разорвут ее сердце на части. Здесь она стояла со своими чемоданами, наполненным рюкзаком и Мирнином.

Ее вампирский босс — если можно так назвать профессию сумасшедшего ученого — стоял рядом с большим, черным седаном, он иногда — очень иногда, к счастью — водил. (Он не был хорошим водителем. Преуменьшение.) Сегодня утром он не был безумно одет, как обычно. Он оставил гавайские рубашки и гибкие шляпы дома и вместо этого выглядел так, будто вышел из драматического 18-го века — штаны, заправленные в блестящие черные сапоги, жилет из золотистого атласа, сверху пальто. Он даже завязал его обычно дикие до плеч волосы в гладкий черный хвост.

Вампиры, в отличие от людей, могли стоять совершенно неподвижно, и прямо сейчас он был похож на вырезанную статую… из алебастра, черного дерева и золота.

— Нет, я не обеспокоена, — сказала она, зная, что колебалась слишком долго, чтобы ответить ему. Она немного дрожала. Здесь, в пустыне, ночью был ледяной холод, хотя к полудню будет теплее. К этому времени меня уже здесь не будет, подумала она. Морганвилль продолжит жить без нее. И это казалось… странным.

— Я удивлен, что ты не привела своих друзей, чтобы попрощаться — заметил Мирнин. Он говорил осторожно, как если бы не был уверен, стоит ли это произносить. — Ведь принято же, чтобы они провожали тебя?

— Мне все равно, — произнесла она. Перекати-поле — тернистый, скелетный мяч с неприятными царапающими ветвями — катился к ней, и она обошла его. Он врезался в клубок своих собратьев, которые накопились у рекламного щита. — Я не хочу, чтобы они плакали. Я не хочу плакать. Я просто… послушай, это очень тяжело, понятно? Так что не будем об этом. Пожалуйста.

Мирнин пожал плечами. Впервые, когда он отвернулся, она увидела, что на его хвосте был черный бант. Это подходило тому, во что он был одет, и было странно, что он не выглядел неуместным на нем. Он похож на Моцарта, подумала она, — или по крайней мере на Моцарта, которого она видела на картинах.

— Должно быть, было легче, --">