Святослав Феоктистович Моисеенко - Последняя тайна Патриарха

Святослав МоисеенкоПоследняя тайна Патриарха

Роман с начала и до конца является плодом авторской фантазии.

Перстень? Да при чём тут перстень?! Вместо предисловия

Часто говорят, что история не имеет сослагательного наклонения. Так ли это? Сколько раз история меняла свои одёжки, ну, прям, как блистательная ветреница императрица Елизавета Петровна перед каждым балом! И сегодня, например, школьные учителя в растерянности – по какому учебнику пудрить мозги недорослям? Вчерашние книжки устарели, сегодняшние устроили базар на политической кухне, не хуже двух петушков из элитных бойцовских пород Сванидзе и кургиняна, которых безуспешно пытается образумить курочка умница нарочницкая, а завтрашние ещё не написаны… Так что, вполне определённо, все истории, базирующиеся на одних и тех же фактах, вошедших в летописи и мифы, фактах вроде бы научных, как число «пи», в извлекаемом корне от него отличаются – имеют вероятностную составляющую, а потому все они, по сути, сослагательные, инвариантные. И хвост у них тоже как у «пи» – трансцендентный, после запятой уходящий в бесконечность отточий… Тот, кто пытается закрепить вероятность истории на уровне единицы, вбивая эти единицы, колы, обелиски в нули курганов славы, забывают, что перед ветром времени самыми устойчивыми, самыми малоэрозийными, самыми антикоррозийными всегда были глиняные изделия, но их вечные черепки одновременно являлись и символами бренности бытия – изгнания, называющегося ментально-инструментально-режущим словом остракизм…

Но если так обстоит дело в исторической науке, что тогда говорить об искусстве, где чего только не увидишь, например, как девушка в истоме «ножкой ножку бьёт», забыв, что вообще-то так люди не ходят, да и ножку в этой фу-эте битьём сломать можно. В литературе то же самое. Любая литература, тем более если она художественная, это реальность не всамделишная, а виртуальная, это выдумка, это плод воображения. Причём плод законнорожденный по определению, и автору произведения вполне можно обойтись без упреждающих оговорок типа «роман с начала и до конца является плодом авторской фантазии», одновременно исподтишка подсовывая читателю сюжетики из писаний настолько священных, что не верить им даже как-то грешно.

Ну, хорошо, плод-то законнорожденный, но какие-нибудь законы, помимо вольности святой, для него существуют? Конечно, конечно. Если вся Вселенная выстроена, говорят, по межгалактическим струнам, которые дирижируют, дисциплинируют «хоры стройные светил», то и в любом ладном художественном произведении, чтобы не рушить мировую гармонию, должна присутствовать эта стройность. Её, эту стройность, создаёт своей творческой волей автор, беря в качестве исходных событийные атомы хоть из горестных замет современной жизни, хоть прошлой. Так и поступил наш автор. Разместив действие романа в дне сегодняшнем, он то и дело пробрасывает взгляд в ретроспективу, в глуби истории, в её реперные метки, находя в этих узелках явное магическое влияние неких сакральных предметов (один из них – главный герой первого из пятикнижия романов – Перстень, голубой камень, образовавшийся из крови невинно убиенного Авеля, несчастного сына Адама и Евы), предметов, изначально присутствующих в человеческой истории, которая, как известно, всегда протекала не столько в солнечноморском проливе между Сциллой и Харибдой, сколько в тёмном ущелье между скалами Добра и Зла. Сколько же перстов самых памятных исторических особ сменил наш герой – перстень! Пересчитать их – так не хватит всех пальцев на руках. Но вот вопрос: а как соединены между собой эти реперные метки реки времени в потоке повествования, только ли бурливой водой? Какое из объяснений более всего подошло бы необыкновенному переплетению главенствующих событий мировой истории в романе, это – ЧТО:

– СЛУЧАЙНЫЕ СОВПАДЕНИЯ? – ВЫМЫСЕЛ АВТОРА??

– ТЩАТЕЛЬНО ЗАВУАЛИРОВАННАЯ ПРАВДА???

Здесь можно ответить: во-первых, мы не знаем таинственных взаимосвязей всего сущего, лишь изредка нам дозволяется интуитивно их прозревать. Во-вторых, что бы это читателю не погрузиться в такую горнюю-горную-игорную кристальность, где и форель реальная нагуливает свои жирные вкусные бока, и речка наполнена чудесной речью, в которой:

«Данила, которого – с его-то стопудово-голубой кровью! – только что унасекомили и чуть ли не плебеем объявили, набычился»,

«на лице его --">